Книга Дважды благословенная, страница 49 – Ли Бристол

— Да, черт побери, да! Я этого хочу, я всегда этого хотел, как и ты!

— Я этого не хочу!

Слова вырвались у Тори против ее воли, но они уже были сказаны. Сорвавшись с уст, они теперь жили самостоятельной жизнью, повиснув в воздухе, отдаваясь в ее ушах все громче и громче. Да, она этого не хотела.

Тори прерывисто дышала, руки ее тряслись, глаза возбужденно сверкали. Итан замер, словно прирос к месту. На лице его сменяли друг друга выражения гнева и мольбы, радости и разочарования, отчаяния и надежды…

Наконец Итан перевел дыхание.

— Иди в дом, Тори. У меня кое-какое дело к твоему отцу. Не думаю, что ему понравится, если ты будешь стоять здесь одна.

Тори подняла голову.

— Я пойду, Итан. Уже действительно поздно, пора спать. Но знай, ты не сможешь так просто отделаться от меня. Впрочем, ты и сам это знаешь…

Слова Тори еще звучали в воздухе, а она уже повернулась и пошла к дому. Итан решил подождать, пока она отойдет подальше. Но Тори уже давно переступила порог, а он все еще стоял, не в силах прийти в себя.

Розита сказала, что Кэмп уже в своей спальне, но свет у него горел, и Итан направился туда. Сердце его замирало, однако мозг работал четко. Итан постучал в дверь.

— Входи, — послышался голос Кэмпа.

Итан вошел. Кэмп еще не разделся, он сидел в кресле напротив окна. На столике рядом с ним стояла бутылка вина. Вид пьющего в одиночестве старика почему-то тронул Итана. Он отметил, как осунулось за последнее время лицо Кэмпа, как ссутулились плечи…

«Господи, — подумалось Итапу, — десять лет. Как давно это было! Помнит ли он то ограбление банка в Техасе, молодую женщину, лежащую в луже крови? Сколько денег они тогда поимели с этого ограбления? Стоило ли оно того?»

Кэмп усталым жестом пригласил его войти.

— Что так поздно, сынок? Что-то случилось?

Итан вошел в круг света от настольной лампы и повесил шляпу на угол кровати.

— Да, произошло кое-что, о чем, я думаю, вам лучше узнать сразу.

— Я слушаю. — Кэмп налил себе еще вина. Руки его заметно тряслись.

Итан присел на краешек кровати и оглядел спальню. Обстановка в ней была спартанской. Чувствовалось, что здесь никогда не хозяйничали женские руки. Итан вдруг подумал о том, не предстоит ли ему самому лет через двадцать превратиться в такого же сломленного жизнью старика, пьющего в одиночку в комнате, которой никогда не касалась женская рука.

— Короче, — мотнул головой Итан, — Уэлф с дружками кое-что затеял. На следующей неделе тут будут проезжать люди с большой суммой денег, и парни решили немного поживиться.

Итан замолчал, ожидая реакции Кэмпа. Но тот лишь залпом осушил свой стакан и почему-то нажал себе кулаком в живот так резко, что внутри у него что-то хрустнуло. Итан решил было даже, что старик не слышал его, но тот, поставив трясущимися руками стакан на пол, вытер губы и усмехнулся:

— Что ж, я не удивлен — это вполне в их духе. — Он посмотрел на Итана. — Тебя они, я полагаю, просили не говорить мне об этом?

Итан пожал плечами:

— Они решили, что возглавить дело должен человек с неплохими мозгами, и выбрали меня.

Кэмп закашлялся, затем кашель резко прервался. Снова ткнув себя кулаком в живот, он отвернулся. Итан, нахмурясь, наблюдал за ним.

Наконец Кэмп посмотрел на него. На лице Мередита трудно было что-либо прочесть.

— И что же, по-твоему, мы должны делать? — спросил он.

— Я пришел спросить об этом у вас.

В глазах Кэмпа промелькнул огонек, от которого Итану стало не по себе.

— Я хотел бы знать, сынок, что будешь делать ты. Это называется проверкой характера.

Итан знал, что должен быть очень осторожен с ответом. Но все складывалось совсем не так, как он ожидал…

— Я буду делать то, что прикажете мне вы. Я здесь именно для этого.

— Но ты семейный человек, — резко возразил Кэмп. — Ты подумал об этом?

Итан молчал.

Огонек в глазах Кэмпа погас, словно от него требовалось слишком много энергии, чтобы его поддерживать.

— У семейного человека есть обязанности, — продолжал Кэмп. Голос его звучал так, словно он обращался не к Итану, а к самому себе. — Не мешало бы тебе помнить об этом.

— Деньги очень большие, — вздохнул Итан, стараясь, чтобы голос его звучал как можно безразличнее. — А вы, как утверждают работники, хороший организатор.

— Да, неплохой. — Голос Кэмпа звучал глухо, голова повисла, словно он был не в силах ее удержать. Итан решил, что старик сильно пьян. — Было время, — бормотал Кэмп, — когда мы с моими ребятами проворачивали по шесть-семь дел одновременно, и все всегда было сработано точно как в аптеке. Что это были за ребята! Старина Джо, Билл Пистолет… Четверых хватало на то, чтобы остановить поезд, троих — чтобы ограбить банк, шестерых — чтобы отобрать все у добытчиков золота в горах. И ни одного прокола! А почему? Потому что во главе стоял хороший организатор! Эти ребята неплохо управлялись с оружием, но без меня они все равно ничего бы не смогли сделать. Мозги, сынок, мозги — вот что главное! — Он посмотрел на Итана. — Ты знаешь, что во время войны я был офицером?

Итан молчал. Где-то в комнате тикали часы — тихо, ритмично, монотонно, — и так же ритмично и монотонно стучало сердце Итана.

Кэмп покачал головой:

— Впрочем, войну ты скорее всего не помнишь ты еще слишком молод. И не дай Бог тебе, сынок, узнать, что такое война! Я тогда был лейтенантом, и, доложу тебе, неплохим. Но войну мы все равно проиграли…

Кэмп снова надолго замолчал, погруженный в воспоминания. Итан чувствовал, что его нервы на пределе. Ему совершенно не хотелось выслушивать пьяную исповедь старика.

— А когда война кончилась, я вдруг почувствовал, что мне некуда идти. Да, у меня была жена, маленькая Тори… но не мог же я вернуться к ним без гроша в кармане! И я подался на Запад, стал заниматься тем, к чему привык, — стрелять, убивать, разрабатывать операции, отдавать приказы… Я понимаю, гордиться тут нечем, но другого выхода у меня не было. Должен же я был как-то кормить семью!

У Итана уже затекла спина от долгого неподвижного сидения, выслушивания этого совершенно не нужного ему монолога, вынужденного молчания. Что ему за дело до этой пьяной исповеди? Кэмп Мередит убил его жену и еще, должно быть, бесчисленное число людей и давно уже должен был понести заслуженное наказание. И что за дело Итану до того, что иначе Кэмп не смог бы прокормить свою семью, что вообще за дело ему до Кэмпа? Все, чего Итану сейчас хотелось, — это покончить наконец как можно быстрее со своим делом.

Кэмп посмотрел на него, как-то странно прищурившись, словно смеялся над самим собой:

— И знаешь, что самое смешное, сынок? Никто ни разу так и не смог ничего пронюхать. Ни Тори, ни ее мать, царство ей небесное, ни рейнджеры, ни даже сам губернатор. Так до сих пор никто ничего и не знает. Но ты-то знаешь, приятель! — Кэмп пристально посмотрел на него. —Иной раз я просто поражаюсь, как много ты знаешь…