Онлайн книга «Звезды-свидетели»
— Какой еще ребенок?! — Брови Германа взлетели вверх. — Его звали Антон. Он был еще малышом, когда все это произошло. — Господи, боже мой, да что же еще такого произошло? — Мой сын… — Так! Значит, у тебя и сын есть? — Он понятия не имел, как реагировать на эту новость. — А что в этом особенного? Мне же не пятнадцать лет. Но теперь-то у меня его нет! — И где же он? — Он умер. В больнице. Но он мог бы жить, и сейчас ему было бы уже два года. — Ты хочешь поведать мне очередную душещипательную историю? — Да! Хочу. Кому еще я могу рассказать о чудовище, которое так гнусно поступило со мной?! — Это ты о ком? И она, эмоционально жестикулируя и перемежая свою речь рыданиями, рассказала следующее: до того как устроиться психологом в школу, она работала в одной фирме менеджером, а хозяин задолжал ей за полгода приличную сумму и сказал, что отдаст зарплату только в том случае, если она переспит с ним. Она рыдала и умоляла выплатить ей эти деньги, потому что у нее ребенок болеет и срочно нужны деньги на операцию. — Нина, может, хватит рассказывать мне все эти страшилки на ночь?! — Но я это не придумала! Это же было на самом деле! — Разве такое бывает, что с человеком случается сразу столько драматических ситуаций?! К тебе словно магнитом притягивались все эти трагедии! — Косвенно, — проговорила она рассеянно, и Герман подумал: лучше уж ему все выслушать до конца и не провоцировать ее на новый приступ неадекватности, во время которого она, чего доброго, набросится на него с ножом. — Да, конечно, косвенно, ты-то, слава богу, жива. Ладно, что было дальше? Этот владелец фирмы изнасиловал все-таки тебя? — А почему — все-таки? Словно меня каждый день пытается кто-нибудь изнасиловать! — Она поджала губы. Обиделась. — Так ты расскажешь мне, что случилось с Антоном… — Антон Климов его звали, — уточнила она. — Так твоя фамилия не Вощинина, а Климова? — Он — Климов, у него была фамилия его отца! — выпалила она, сощурившись. Она начинала злиться, а этого нельзя было допустить ни в коем случае. — Ладно, извини. У меня у самого нервы сдают, похоже. Ну, так что произошло-то? — Мне пришлось его ударить. Я пригрозила, что подам на него в суд, особенно если что-то случится с Антоном. Он расхохотался мне в лицо, сказал, что от меня не убудет, если я разденусь прямо в его кабинете и отдамся ему на диване. Что не я первая, не я и последняя и что у женщин… Словом, все бабы так уж устроены природой, что могут не платить деньги, а расплачиваться… собой! И женщинам очень легко жить, гораздо легче, чем мужчинам — те, мол, не могут отдаваться женщинам, потому что их природа устроила иначе. Можешь себе представить, как я ненавидела его в тот момент! Словом, я выбежала из кабинета, принялась названивать знакомым… — Постой! А как же твой муж Вадим?! — Я тогда еще не было его женой, мы просто были знакомы. Но его в тот момент не было в Москве. Я и до этого обзванивала всех своих приятелей, умоляла их одолжить мне денег на лечение ребенка, но, как назло, ни у кого тогда не было лишних средств. — Ребенок умер? — Да, через два дня. Я чуть с ума не сошла! Как же — «не сошла»! Еще как сошла! Точно: вот тогда-то она и повредилась рассудком. И возненавидела весь мир. — Чем страдал твой сын? — У него был врожденный порок сердца, и операцию ему должны были делать в Центре сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева. — И какая на это требовалась сумма? — Да, в общем-то, не очень большая. Сто тысяч рублей. — А на что же ты жила, если твой хозяин не платил тебе зарплату целых три месяца?! — Герман хотел ее запутать, на случай, если она все это сочиняет прямо на ходу. Он хотел ее сбить, сделать так, чтобы она попала в логический тупик, проговорилась наконец и призналась, что эта история не имеет к ее реальной жизни никакого отношения. — У меня были кое-какие сбережения. Но к тому времени, когда потребовалась операция, они уже закончились. — Сколько лет было твоему Антону? Она оглянулась, словно искала кого-то, кто мог бы подсказать ей правильный ответ. Потом как-то неопределенно пожала плечами и сказала: — Полгода. — Что было потом? — Потом? Я застрелила его. — Кого?! — После похорон Антона я убила своего босса. — Фамилию его можешь назвать? — Зачем тебе? Чтобы сдать меня?! Нет, я ее тебе не назову. — Да ты ее просто не знаешь! — Знаю! Но не скажу. — Может, у тебя в запасе есть и еще какие-то другие истории? — Это неважно! — И что ты теперь собираешься делать? Прятаться у меня всю жизнь? — Нет. Пережду какое-то время и уйду. Только, пожалуйста, не сообщай никому, что я здесь, а? Пройдет время, эти дела закроют, и я останусь на свободе. — Послушай, Нина, скажи-ка, пожалуйста… Ты и в самом деле считаешь нормальным, что молодая девушка спокойно перебила такое количество народу?! — А ты считаешь нормальным, что подлецы продолжают жить и приносить страдания обычным людям? Посуди сам: разве посадили бы Вадима с Андреем в тюрьму, изолировали бы их от общества? — Не знаю. Но и это тоже не метод! — А то, что мачеха воспользовалась мягким характером своей падчерицы и после смерти мужа присвоила себе обманным путем две квартиры?! — Так она их все же присвоила? — Присвоила! Жульническим путем! И собиралась меня отравить! И все эти люди должны спокойно жить? И пользоваться тем, что им не принадлежит? Или ты думаешь, что этого Моисеева надо было оставить в живых?! Моисеев! Вот! Проговорилась. Вероятно, это и был хозяин фирмы, из-за которого, по ее утверждению, погиб ее сын. Уф! Нет, так дальше продолжаться не может! Но и запереть эту «Нину» — или как там ее? — в чулан он тоже не может. Окажись она на свободе по окончании снегопада — не будет она молчать, заявит, что Герман ее похитил и держал взаперти! Но самое главное — если бы она освободилась из чулана, то сама убила бы его. У нее бы рука не дрогнула! — Послушай, оставь меня в покое со своими убийствами и смертями! Я скоро с ума сойду. Ты — обыкновенная девушка и не можешь решать, кому жить, а кому умирать! К тому же я уверен, что и ты сама тоже не без греха. Она медленно поставила чашку с давно остывшим чаем на стол и посмотрела на него так, как если бы пыталась понять, что ему известно о ее грехах. |