Книга Весенние сны, страница 56 – Джейн Арчер

– Это все более чем неожиданно, мама.

– Я знаю, но подумай, ведь там будет очень весело. Я тебя слишком хорошо знаю, чтобы не чувствовать, как тебе хочется пойти. Иногда нужно порадоваться жизни, тем более после всех этих мучений, что выпали на твою долю за эти дни. Ведь я права, Спенс?

– Да, если только эта затея по сердцу Стейси, – ответил ей улыбающийся Спенс.

– Пожалуй, что по сердцу, папа. Я чувствую себя намного лучше. Но снова оставлять вас одних мне вовсе не хочется.

– Господи, так это совсем ненадолго! – воскликнула Лорели.

– А кто будет заниматься ранчо, скотом?

– Ну, один день невнимания и ранчо, и стадо как-нибудь переживут, Стейси, – твердо заявила Лорели. – Я хочу, чтобы здесь ты была счастлива. Я уже не помню, когда кто-то из нас последний раз был на званом вечере! Да и платье у тебя есть, в котором не стыдно выйти в свет.

Анастасия быстро переглянулась с Хоком. Тот едва заметно кивнул. Помолчав еще немного, как бы в размышлении, Анастасия обратилась к родителям:

– Ну, хорошо... Если вам этого так хочется...

– Прости, дорогая, нам не этого хочется! – не терпящим возражений тоном воскликнула Лорели. – Нам хочется, чтобы и ты, и Хок, и ребята с ранчо от души повеселились. Эти и были трудными для всех.

– Спасибо, мама, – улыбнулась Анастасия. – Ты так обо всех нас заботишься.

Лорели заулыбалась и ласково похлопала дочь по руке.

– А вот теперь я лично прослежу, чтобы вас хорошенько накормили и каждому приготовили горячую ванну. А потом – спать! У тебя действительно ничего не болит, дочка? А как тебе жилось у индейцев?

– Не волнуйся, мама, я вполне здорова. А у хопи было просто замечательно, они были так добры ко мне. Все эти дни я жила у родственников Хока, у его тети с дочерью. Они с меня прямо глаз не спускали – так обо мне заботились. Чудесные люди, но я тебе все расскажу потом, ладно?

– Договорились, дорогая. Я умираю от любопытства. Мы так вам благодарны, Хок, и вашим близким за заботу об Анастасии.

– Да что вы, мэм! Я себе никогда не прощу, что так оплошал с этой змеей.

– Не возводите на себя напраслину, молодой человек, – возразила Лорели. – Все под Богом ходим.

– Такое с каждым может случиться, тем более в таких местах, как эти, – добавил Спенс. – Главное – вы спасли нашу дочь от неминуемой смерти.

– Благодарю вас, – почтительно наклонил голову Хок и поднялся со стула. Потом, бросив взгляд на Анастасию, многозначительно добавил: – Я совершенно согласен с вами.

Лорели тоже встала, порывисто обняла дочь и воскликнула:

– Теперь пора и вами заняться, мои дорогие, иначе у меня а руках в этом доме окажутся трое больных!

– Лорели, дорогая, я уже не болен, – хмыкнул Спенсер.

– Ты об этом твердишь мне изо дня в день, но я лучше знаю, болен ты или нет. Отдыхай, пока я займусь этими недотепами.

И с этими словами Лорели, подхватив Анастасию и Хока под руки, устремилась в коридор.

Много позже, когда на Гайю опустилась ночь и в доме воцарилась тишина, Хок покинул свою спальню и проскользнул в спальню Анастасии, предусмотрительно заперев за собой дверь.

Анастасия мирно спала. В незашторенные окна лился лунный свет, накрывая ее призрачным серебристым покрывалом и превращая разметавшиеся волосы в серебристо-золотистую волну. Ночь была теплой, и Анастасия во сне сбросила с себя одеяло, разметавшись по постели, а ночная рубашка лишь подчеркивала волнующие линии ее тела.

Хок остановился у края кровати и какое-то время любовался, как мерно, в такт дыханию поднимаются и опускаются ее прелестные груди. Сквозь тонкую ткань рубашки отчетливо виднелись темные кружки сосков. Наконец он охрипшим от желания голосом прошептал:

– Анастасия... Стейси...

Анастасия проснулась, как от толчка, и увидела, что над ней склонилась темная мужская фигура, сжимающая в руке какой-то длинный металлический предмет. Похолодев от страха, она уже готова была закричать что было мочи, но широкая ладонь накрыла ей рот и слегка вдавила ее голову в подушку. В ужасе она начала изо всех сил отбиваться, пока не услышала знакомый родной голос:

– Не бойся, Стейси, это я, Хок.

«Слава Богу!» – мелькнуло в голове у Анастасии, и девушка обессилено затихла. Хок убрал ладонь и осторожно присел на кровать. Переведя дыхание, Анастасия сердито прошептала:

– Ты что, решил меня испугать до смерти? Хок беззвучно рассмеялся:

– Конечно, нет! Прости, ради Бога, я не хотел. Он протянул руку и ласково погладил ее по щеке.

Мотнув головой, Анастасия сбросила его ладонь и, запахнув на груди рубашку, села на постели. Только сейчас она окончательно проснулась и осознала, что в ее спальне действительно сидит Хок.

– Кто-нибудь видел или слышал, как ты вошел ко мне? Если мама и папа узнают...

Хок приложил палец к ее губам и прошептал:

– Нет, я же умею быть невидимым и бесшумным, ты что, забыла?

Ей вспомнилась та ночь на берегу Колорадо, когда он беззвучно ускользнул в темноту и так же беззвучно появился. Память услужливо напомнила и о том, как они любили друг друга под высоким небом Аризоны. Сердце Анастасии забилось быстрее.

– Да, я вспомнила.

– Вот и хорошо. Все уже спят, и я не утерпел.

– Как хорошо, что ты здесь. – Анастасия с нежностью погладила его по руке.

Хок был обнаженным по пояс, в одних штанах. Луна серебрила его нагой торс, как-то особенно рельефно подчеркивая сильные мышцы. Анастасии подумалось, что он похож на древнего могущественного бога, сошедшего на землю, чтобы завладеть земной женщиной, насладиться телесными прелестями смертной и покинуть ее при первых лучах восходящего солнца, вернувшись в свои эмпиреи. Увлекшись этой фантазией, она машинально повела руку вниз и, внезапно коснувшись чего-то холодного, мигом вернулась к реальности.

– Что это у тебя? – вздрогнув, спросила она.

– Клеймо, – суровым низким голосом ответил он.

– Что? – переспросила Анастасия, внезапно охрипнув.

– Клеймо. На нем написано «Лейзи Зет». Им пользовался мой отец. Я его нашел на развалинах нашего ранчо и оставил у хопи. Там оно и пролежало почти три года. Когда мы были в пуэбло, я о нем вспомнил, и мне захотелось его тебе показать.

Анастасия рассмеялась каким-то сдавленным смехом.

– Хок, я полагала, что наш обмен прядями волос остается в силе. Не кажется ли тебе, что клеймение – это... э-э-э... несколько более сильнодействующее средство, или у тебя на уме что-то другое?

Хок хмыкнул.

– А что? Мысль неплохая. Давай-ка посмотрим, где для него найдется самое лучшее местечко? – Его рука скользнула под подол ночной рубашки Анастасии и легла на ее стройное бедро. Он провел ладонью вверх и задержался на тугой ягодице. Слегка сжав податливую плоть пальцами, Хок усмехнулся: – Очень неплохое место. А может быть, лучше вот здесь? – И он передвинул руку на внутреннюю сторону бедра. – Если бы ты носила мое клеймо, я был бы уверен, что всякий мужчина в округе знает, кому ты принадлежишь.