Книга Твои дни сочтены, страница 25 – Марина Серова

«Так вот что связывает Алексея и Кристину! – подумала я. – Дела давно минувших лет, и дела весьма щекотливые, криминальные…»

– Но если участие Привольнова в преступлении замяли, то каким образом ты о нем узнал? – спросила я.

– Я разговаривал с человеком, который вел это дело, – ответил Андрей.

– А что показало вскрытие тела Олеси Милехиной?

– То, что и должно показать: острое отравление наркосодержащим веществом, – ответил Мельников.

– И это все? – возмутилась я. – В таком случае либо экспертиза вообще не проводилась, либо проводилась кое-как.

– Почему ты так думаешь? – заинтересовался Андрей.

– Потому что Олеся Милехина была беременна, а об этом ни слова!

– Ты-то откуда знаешь?

– Мне сказал жених Олеси.

– Но это все равно особого значения не имеет, – скептически скривился Мельников.

– А я думаю, что имеет, – возразила я.

– Почему?

– Потому что начисто отметается версия о самоубийстве. Нормальная женщина не может пойти на такое, будучи беременной. Это уже инстинкт материнства – против природы не попрешь.

Мельников снова скептически посмотрел на меня, но возражать ничего не стал.

– Что ж, можешь сама съездить к судмедэксперту и все выяснить, – пожал он плечами. – Человек опытный, уважаемый… Предположить, что он мог «не заметить» беременность, – нонсенс!

– Ладно, выясню, – вздохнула я. – Ну что, у тебя все?

– А тебе мало? – возмущенно-обиженно вопросил Мельников.

– Нет-нет, что ты! Более чем достаточно! – успокоила я его и распрощалась.

Теперь у меня было еще больше оснований для того, чтобы поехать в школу, где учились Олеся, Привольнов и Кристина Воронкова. И беседа с Маргаритой Андреевной, да и не только с ней, но и другими учителями, выходила на первый план. Я села за руль и собралась ехать в школу.

«Стоп! – неожиданно обожгла меня мысль. – А что, если Олеся была беременна… от своего отца?! И решила избавиться от нежелательной беременности! Поэтому на момент убийства ее уже и не существовало!»

«Но почему тогда она сообщила Елисею?» – возразил внутренний голос. Совершенно нелогично получается! И, со вздохом констатировав, что опять ничего не понятно, я нажала педаль акселератора.

* * *

«Да, надо отдать должное Милехину: все его женщины – красавицы», – подумала я, глядя на женщину лет тридцати пяти, со стройной фигурой и миловидным лицом.

Учительница внимательно глядела на меня огромными серо-голубыми глазами, словно пытаясь угадать, кто я – друг или враг. Маргарита Андреевна Зеленцова представляла собой тип настоящей русской женщины с той неяркой красотой, которую не сразу-то и приметишь, а приметив, не оторвешь глаз.

Я заехала в школу, где некогда учились Олеся Милехина, Кристина Воронкова и Алексей Привольнов, сразу после того как распрощалась с Мельниковым. Дальше мой путь должен был лежать в Зональный в поисках Александра Замараева. Что же касается файлов в персональном компьютере Олеси Милехиной, то, снова набрав номер хакера Дараева, я поняла, что придется ждать до завтра. С самим Милехиным и Кристиной я тоже решила встретиться позже, рассчитывая на дополнительную информацию из персоналки Олеси.

– Вы пришли вовремя, – сказала Зеленцова. – Я как раз собиралась уходить: у меня уроки закончились. Подождите минуту, я сейчас найду место, где мы могли бы поговорить.

Маргарита Андреевна вышла, но уже через несколько минут вернулась обратно:

– Пойдемте со мной. Завуч разрешила нам воспользоваться ее кабинетом.

Я вошла в небольшую комнату, где стояли два письменных стола, шкаф и несколько стульев. Сев на стул, еще раз внимательно посмотрела на учительницу. Впечатление та, конечно, производила приятное. Но мало ли было случаев, когда под ангельской внешностью скрывалась злобная натура?

– Маргарита Андреевна, как долго вы знали Олесю Милехину? – начала я с невинного вопроса.

– С семи лет, – ответила учительница. – Я в тот год только что окончила институт и пришла в школу. Олеся попала в мой самый первый класс. Я сразу ее полюбила. Олеся воспитывалась отцом и, видимо, испытывала потребность в материнской заботе, потому что все время ласкалась ко мне. Я в то время была уверена, что у меня никогда не будет своих детей, и отдала свое сердце Олесе.

– Почему вы думали, будто у вас не будет детей? – удивилась я.

Маргарита Андреевна замялась:

– Знаете ли, это очень личное.

– Пожалуйста, расскажите, – попросила я. – Меня интересует все, что связано с Милехиным.

Учительница после некоторой задумчивости пожала плечами и стала рассказывать:

– За два месяца до того, как устроиться на работу в школу, я вышла замуж. Скажу сразу: мы с мужем не любили друг друга, но были хорошими друзьями. Я вышла за Константина из жалости: он был безумно влюблен в одну мою подругу, которая морочила ему голову, подавая надежды, а сама взяла и выскочила замуж за другого. Он же был совершенно одинок: его мать к тому времени умерла, сам он был ее единственным, к тому же внебрачным ребенком, родных никого. Мне было его жалко до боли в сердце, вот мы и поженились. Буквально через месяц после свадьбы Константин попал в аварию и стал инвалидом: у него отнялись ноги. Я решила всю себя посвятить мужу, но в тот же год встретила Милехина и полюбила его.

Она помолчала.

– Ваш муж знал о том, что вы любите другого? – негромко спросила я.

– Да, знал. Костя был умным человеком и все понимал. Он много раз предлагал мне разойтись, но я не соглашалась, зная, что у мужа никого нет, кроме меня. Родители тоже предлагали мне развестись с мужем, говорили, что сами будут заботиться о нем, но я и на это не пошла. Целый год боролась со своим чувством к Володе, но потом поняла, что больше ничего не могу с собой поделать, и стала его любовницей. Самое удивительное – это то, что все друзья и знакомые сразу признали нас парой, нас никто не осуждал, а если и осуждали, то до наших ушей это не дошло. И рождение Никиты восприняли как нормальное явление.

– Какую фамилию носит ваш сын? – спросила я.

– Раньше носил фамилию Константина, – ответила Маргарита Андреевна. – Но как только тот умер, Владимир усыновил Никиту, и теперь он Милехин. Мы же с Владимиром не стали вступать в законный брак, потому что решили соблюсти обычай – год траура. Но теперь уже, похоже, и не поженимся: мне больше нет места в его жизни, там прочно обосновалась Кристина.

– Вы знаете ее?

– Лучше спросите, кто ее не знает, – с усмешкой ответила Маргарита Андреевна. – Ужасная девица! Вечная головная боль нашей школы.

– Как получилось так, что Милехин, который вас любил, вдруг увлекся ею?