Книга Черная роза, страница 61 – Кристина Скай

Гордо выпрямившись, усталый боец натянул черный жакет поверх рваной грязной рубашки. Из раны на виске у него густо сочилась кровь, а правый глаз распух и почти закрылся, но он и виду не показывал. У черного хода усадьбы он остановился, медленно повернувшись.

— Поразмысли над этим, то же самое предупреждение касается и тебя, Пил. Не думай, что я не заметил, как вы с Летти Глоссоп прячетесь по углам, почуяв весну.

Камердинер немедленно напустил на себя важный вид, и это стало подтверждением слов Хобхауса.

Возвращение мажордома «Ангела» вызвало переполох. С распухшим заплывшим глазом он, пошатываясь, вошел в дверь кухни, едва держась на ногах. Скоро, однако, он был окружен ласковой заботой Летти и двух хихикающих кухонных прислужниц, в то время как Эдуард набивал драгоценными кусочками льда промасленный холщовый мешочек для холодных примочек.

Пальцы Тэсс дрожали, когда она обмывала пораненный висок Хобхауса.

— Это послужит тебе хорошим уроком, если неделю не будешь видеть, — отрывисто произнесла она в тревоге. — Никогда бы не подумала, что ты способен на такое, Хобхаус! Ты взрослый человек, а ведешь себя как надутый, скверный школяр. Ты выглядишь ужасно!

Хобхаус несколько минут смотрел на кухонную плиту отсутствующим, холодным взглядом.

— А-а, вам надо было посмотреть, как я разделался с ним. Уложил на месте чертова подонка.

Тэсс вдруг стала принюхиваться.

— Только не говори мне, что ты пил, Хобхаус!

— Трезв как стеклышко, мисс.

— Тогда что на тебя нашло?

— Это вас не касается, — последовал невыразительный ответ. Тэсс вдруг оцепенела; ее руки, лежащие на распухшем лбу Хобхауса, напряглись.

— Кто это был?

— Не думаю, что мне хочется вам это сообщать.

— Это… это не был… — Ее голос упал.

— Я говорил, мисс, что не собираюсь называть его имени. По губам Тэсс зазмеилась медленная, коварная улыбка.

— А тебе и не надо, — прошептала она.

Хобхаус зашевелился, глядя на нее с выражением оскорбленной невинности.

— Не имею ни малейшего представления, о чем вы толкуете, мисс Тэсс. — Его губы изогнулись в ответной улыбке, а черты избитого лица осветились от злорадного удовольствия. — Могу сказать вам только вот что: один негодяй не будет больше беспокоить здесь людей.

В эту самую минуту лорд Рейвенхерст сидел, нахмурившись, на кухне своего дома, а его камердинер, плотно сжав губы, прижимал к разбитому виску своего хозяина кусок сырой говядины. — Ох! Черт побери, приятель, смотри, куда пихаешь эту!

— Прошу прощения у вашего сиятельства, — последовал натянутый ответ.

Глаза Рейвенхерста заблестели. Пил называл его «ваше сиятельство», только когда он впадал в немилость.

— Как бы то ни было, кто надоумил тебя делать это?

— Один мой лондонский знакомый.

— Его хозяин часто дерется, так?

— Мой друг сам себе хозяин. Он держит пивную около «Друри-Лейн», и его клиенты часто бывают буйными.

— Ну так вот, его чертово лечение бесполезно, можешь передать это ему от меня.

— Полагаю, этой ране мало что поможет, — сухо заметил Пил, — за исключением, пожалуй, времени.

— Тогда зачем ты трешь этим проклятым куском мяса мою голову?

— Надо же что-то делать, милорд. Теперь, пожалуйста, перестаньте дергаться, как чумовой пес.

— Я когда-нибудь говорил тебе, что ты как заноза в… заду, Пил?

— Полагаю, неоднократно, ваше сиятельство!

— Не будь педантом, приятель.

— Да, ваше сиятельство.

Рейвенхерст слегка вздрогнул, хотя пальцы Пила дотрагивались до его лба с большой осторожностью.

— По сути дела, если б ты не был таким чертовски компетентным слугой, я бы завтра же избавился от тебя.

— Спасибо, ваше сиятельство. — Голос камердинера стал ледяным.

— Это был не комплимент, Пил.

— В таком случае беру назад свою благодарность.

Рейвенхерст продолжал что-то бубнить вполголоса, когда его ворчание было прервано приглушенным стуком, донесшимся с дальнего конца кухни. Через секунду, застенчиво улыбаясь, появился лейтенант Тафт со шляпой в руке.

— Простите, что вторгаюсь к вам, ваше сиятельство, но я стучал несколько раз и никто… — Он оторопел, заметив безобразные синяки и ссадины на щеках и челюсти Рейвенхерста. — Вы поймали одного из них, да? — с жаром спросил он. — Он был на болоте?

— Нет, черт возьми, я не ловил контрабандистов, лейтенант.

— Но…

Пробормотав проклятие, Рейвенхерст оттолкнул кусок мяса, который Пил все еще пытался приладить у него на лбу. — Ну, что стряслось, лейтенант? — быстро поинтересовался он.

— Сэр? — Молодой офицер растерянно нахмурился.

— Какое срочное дело привело вас сюда?

Вздрогнув, лейтенант Тафт засунул руку в карман и вытащил слегка помятый конверт из веленевой бумаги с большой и очень официальной на вид восковой печатью.

— Вот это только что пришло для вас из морского министерства, если судить по виду.

Слегка поморщившись, Рейвенхерст поднялся.

— Надеюсь, на этот раз вы правы, лейтенант, — сказал он, разрывая конверт.

Дейн не спеша вытащил толстый лист веленевой бумаги и начал читать; лицо его постепенно темнело.

— Собери мне сумку, Пил, только самое необходимое, чтобы хватило на… — Он посмотрел, хмурясь, из кухонного окна на отдаленную часть сада. — Думаю, на пять дней. — Все еще погруженный в свои мысли, Дейн повернулся и зашагал прочь.

— Но, сэр…

Виконт не ответил, направляясь к двери. Его пальцы безжалостно смяли лист в тугой шар.

Хотя ночной отдых почти не успокоил лихорадочные мысли Тэсс, он чудесно повлиял на ее гибкое, здоровое тело. Пальцы больше не болели, и ее силы, как оказалось, были полностью восстановлены.

Настало время идти.

Отраженное в зеркале лицо Тэсс было белым как бумага, глаза зияли, как темные провалы. Непослушными пальцами вытащила она черный плащ, маску и высокие сапоги из запертого сундука, спрятанного под кроватью.

— Не ходите, мисс. — С непроницаемым выражением на лице Хобхаус пристально смотрел на нее из дверного проема. — На улице ненастно, многие даже не выйдут в такую ночь, как эта.

Тэсс в молчании стала натягивать начищенные до блеска сапоги. В это время она почувствовала, как какой-то холодный предмет ударил ее по пальцам. Это был медальон ее матери, единственное украшение, которое удалось спасти от отца. Магические свойства амулета защищали ее неоднократно — Тэсс это чувствовала.