Онлайн книга «Легенда о Фарфоровом гроте»
|
Возникала пауза. Калинин молча вертел головой, показывая им обоим то фас, то профиль. Жаров давно заметил, что в соседнем кабинете, куда была приоткрыта дверь, кто-то сидит и, вероятно, внимательно слушает допрос… – Ты видел кого-нибудь на поляне? – спросил Пилипенко. – Да. Таксист, оказывается, шел за мной. – Больше вы никого не видели? – спросил Жаров. – Нет. Впрочем, на лавочке, вдали, сидел еще какой-то человек, но он быстро ушел. – Человек в светлом пальто? – Нет. Это была темная, черная фигура. Пилипенко и Жаров переглянулись. Таксист видел на дороге мужчину в светлом пальто. – Еще мне показалось, что он был седым, я не помню. Он вообще мог мне показаться. Я был не в себе, понимаете… – Понимаем, мы все понимаем, – грустно вздохнул Пилипенко. – И последний вопрос. Эта газета тебе знакома? Он взял со стола номер «Курьера» и резко развернул перед Калининым, будто раскрыв воротник своего пиджака. Подозреваемый вздрогнул. – Это… Фарфоровый грот! – он с ужасом протянул палец в сторону фотографии на развороте. – Ваша газета? – спросил Жаров. Калинин недоуменно переводил взгляд с одного лица на другое. – При чем тут газета? Я никогда не видел ее. – Эту газету, – торжествующим тоном объявил Пилипенко, – мы час назад нашли в твоей квартире. – Да я вообще не читаю никаких газет! – закричал Калинин. – А зря, батенька! – с укоризной сказал Пилипенко. * * * – Ну, и что ты о нем думаешь? – спросил он Жарова, когда Калинина увели. – Да трудно сказать. На актера он не похож… – Для актера у него слишком низкий интеллект, – услышал Жаров голос, от которого у него защемило в груди. Дверь в соседний кабинет стукнула о стену, будто распахнутая пинком, и из нее вышла Алиска. Пилипенко развел руками, дурашливо улыбнувшись: дескать, извини, друг, не сказал сразу. Жаров вскочил, подвинул девушке стул. Конечно, это была она – штатный психолог управления. Наверное, все здесь знают об их бурном романе. Во всяком случае, с чего бы Пилипенке не предупредить, что Алиса Мельникова тоже принимает участие в допросе? – Этот человек, – продолжала она холодным деловым тоном, вовсе не глядя на Жарова, – не способен разыгрывать подобные спектакли. У него плохая память, слабая наблюдательность. Вы заметили, – повернулась она к Пилипенке, – что он путает детали? Например, на первом допросе вообще не упомянул о каком-то свидетеле на лавочке. Кстати, показательно, как он характеризует увиденное – черный человек, человек в черном. В принципе, это материализация его страха, и я бы не поверила в точность описания. – Я уже тоже сомневаюсь, – сказал Пилипенко. – Все факты против него, ни единого за. Но все эти факты разрушает один – поведение подследственного. Пожалуй, здесь надо еще копать. – Обратите внимание, что он даже не контролирует свои чувства. Ведь у него, в любом случае, горе, независимо от того, он убил или нет. И положению его не позавидуешь. Однако, как все мы наблюдали, он забывается и непосредственно выражает свои эмоции: вспомнил какое-то кино, почувствовал радость, сразу забыл обо всем на свете… Нет. Я не верю, что этот человек – убийца. Алиска всегда говорила, будто по писаному, а вот заманить ее в свои внештатники Жарову так и не удалось. Да и вообще – ничего у него с ней не удалось… – С мозгами, вниманием, эмоциями у Калинина, конечно, худо. Даже и ухом не повел, когда я этого субчика, – Пилипенко кивнул на Жарова, – из полковников в капитаны разжаловал. Но среди убийц попадаются и не такие тупицы. И часто именно они и создают загадки, достойные лейтенанта Коломбо. – Он мог действовать под внушением, – вдруг сказал Жаров, и Алиска, наконец, удостоила его взглядом. – Ты что, за адвоката у нас? – съехидничала она. – Нет, я серьезно думаю. Такие типы поддаются гипнозу легче всего. Он совершенно искренне все отрицает, именно потому, что и сам не помнит, как совершил убийство. Алиска с сожалением посмотрела на Жарова, всем своим видом выражая, что не собирается принимать всерьез эту гипотезу. – Если я вам больше не нужна, Владимир Владимирович, – сказала она официальным тоном, – то я пойду к себе: есть еще дела, хоть и закончен рабочий день. Выходя, она не взглянула на Жарова, лишь обдала его тонким шлейфом своих духов, словно коснулась невидимой шалью. Ее платье прошелестело мимо него, словно ветка, полная листьев и цветов. Так сказал бы классик… – В отличие от нас с тобой, рабочий день у госпожи Мельниковой нормированный, – прокомментировал Пилипенко. Друзья помолчали. Следователь перекладывал листы на столе, шумно вздыхая надутыми щеками. У Жарова в горле стоял горький ком. Ну, ничего. Мало ли их у нас было! Вот, на горизонте очередная внештатница, хоть и тоже не смотрит в глаза… Жаров вдруг с болью подумал об убитой художнице, вспомнил ее домотканые платья. – Я хочу посмотреть картину, – попросил он. – Какую картину? Ага, понял. Я и сам ее не очень разглядел. Пилипенко вышел в другой кабинет, тот, где пряталась Алиска, и принес холст на подрамнике. Он водрузил незаконченную работу на стул, на котором недавно сидел Калинин, и они оба с минуту молча рассматривали картину. – Удивительно! – наконец, сказал Пилипенко. – Я раньше этого не видел. Может быть, оно и есть ключ ко всему? Картина изображала арку грота, дуб слева и кипарис справа. Краски были только набросаны, намечая основные цветовые пятна, но и в этом незавершенном образе было ясно видно, что в глубине грота стоит белая фигура в длинном платье, какие носили в начале двадцатого века. * * * – Бред какой-то, – сказал Пилипенко. – Не думаю… Она увидела то же, что и мы тогда, в седьмом классе. – Или в восьмом… Но этого не может быть. Призрак-убийца. – А если допустить, что кто-то действительно прятался внутри грота? Если он проник в грот через дыру в потолке… – Переоделся в длинное старинное платье… – с ехидством продолжил Пилипенко. – Или плащ, пальто. Длинное светлое пальто – такое, что было на прохожем, которого видел таксист. Жарову было не до шуток. Он продолжал размышлять вслух: – Художница стоит и пишет. На первом этапе ее не интересуют детали. Она лишь фиксирует то, что видит ее глаз, создает общий цветовой колорит. В гроте прячется убийца, она смутно различает его в темноте под аркой, в глубине. Но она знает легенду о Фарфоровом гроте и ее кисть бессознательно набрасывает силуэт призрака. Именно в старинном платье. |