Книга Теплое местечко на двух стульях, страница 41 – Марина Серова

— Погодите с адвокатами, успеется еще, — заметил Киря и, сделав понятный только ему и его людям знак рукой, куда-то направил одного из собственных подчиненных.

Тот вернулся почти сразу же, но не один, а в компании с медленно передвигающимся, невероятно усталым и осунувшимся стариком, но при этом очень дорого и стильно одетым.

Услышав шаги у себя за спиной, Щербаков обернулся. В следующее мгновение лицо его резко изменилось, в глазах появился испуг.

— Полагаю, знакомить вас не надо, — произнес наблюдательный Киря.

— Да, мы друг друга знаем, — ответил старик и сел на свободный стул, сложив руки на коленях.

— Можете рассказать, как вы познакомились? — спросил Володька.

Выслушав Кирьянова, старичок, то есть Ананьев Василий Архипович, даже не посмотрев в сторону сидящего рядом Щербакова, ответил:

— Я принял этого человека к себе на работу в один из игровых клубов.

— А разве вы лично знаете каждого из своих служащих? — удивился Володька.

— Не каждого, но его знаю, — спокойно заметил Ананьев.

— Как так получилось? — последовал новый вопрос.

Старик держался ровно, смотрел только на Кирьянова и с ответами не тянул. Чем больше Василий Архипович говорил, тем бледнее и дерганее становился Щербаков.

— Заметив трудолюбие и усердие Олега, — между тем рассказывал Ананьев, — я поручил ему управление одним казино. Бывший мой зам уволился в связи с переездом в другой город. Я был уверен, что юноша оправдает мое доверие, и не ошибся. Доходы казино выросли, число посетителей увеличилось. Я сам прикипел душой к этому парню. Он заменил мне утерянного когда-то сына.

Тут голос Ананьева слегка задрожал. Щербаков догадался, что Василию Архиповичу уже известно о смерти Христенко, и тяжело сглотнул.

— Вы были не в ладах с собственным сыном? — продолжил выпытывать Кирьянов.

— Да. Мы не виделись несколько лет, а виной всему была давняя ссора. Я не мог простить, что он выгнал меня из дома и разлучил с любимой женщиной. Хотя… — старик вздохнул. — Если бы он этого не сделал, то, наверное, я ничего в жизни так и не добился бы. Я ведь все тащил из дома, проигрывал, а потом еще и выпивать стал. Жаль, что понял все это слишком поздно.

— А вы пытались помириться с сыном? — снова спросил Володька.

— А при чем здесь вообще эти семейные дрязги? — неожиданно вспыхнул Щербаков. — Мы что тут, собрались личные отношения выяснять? Любит — не любит?

— А вы бы пока помолчали! — рявкнул Володька. — И до вас очередь дойдет. — Затем Кирьянов снова повернулся к Ананьеву и повторил: — Вы собирались помириться с сыном, ведь он — ваш единственный наследник?

— Да, я хотел с ним помириться. Как только узнал о своей болезни, понял, что просто обязан это сделать. Все то, что я заработал, должен унаследовать мой сын.

— То есть никого другого вы не собирались делать наследником? — уточнил Владимир Сергеевич.

— Нет, — замотал головой старик.

— А если бы вы узнали, что ваш сын… — Кирьянов сделал паузу, покосился в мою сторону, а потом продолжил: — Ну, что ваш сын, к примеру, умер. Как бы вы поступили тогда? Кому бы все завещали?

— Понимаю ваш намек, — впервые посмотрел на сидящего рядом Щербакова Ананьев, затем как-то недобро усмехнулся и ответил: — Я хоть и стар, но из ума еще не выжил, я не собирался и не собираюсь раздаривать свое состояние кому ни попадя, пусть даже этот человек служит мне верой и правдой. Я, конечно же, упомянул Олега в завещании, но он мог рассчитывать лишь на небольшую сумму, как, впрочем, и еще кое-кто из моих служащих.

Я торопливо перевела свой взгляд на Щербакова. Бедняга аж затрясся, узнав, что его план был провальным с самого начала. Что ж, сам виноват.

— Вы-ы… — резко повернувшись к своему боссу, ядовито зашипел Щербаков. — Вы-ы… старый маразматик! Да ты лично заставил меня сделать все это, пообещав поделиться своим состоянием!

— И ты поверил? — усмехнулся Ананьев. — Глупец. Ты все себе придумал и нафантазировал. Я обещал только хорошо заплатить.

— За что? — теперь уже не сдержалась я. — За что вы обещали ему хорошо заплатить?

— Я попросил Олега оказать мне данную услугу и пообещал за это хорошо заплатить.

— Так, значит, измену подстроили вы? — уточнила я.

— Я, — кивнул Ананьев. — Я с самого начала невзлюбил эту змеюку. Девица была совершенно не нашего уровня. Не знаю, чего Ваня к ней так прицепился. Она же ни черта не делала, а только сорила деньгами. Мой сын достоин большего. Я хотел изменить его жизнь в лучшую сторону, как это когда-то сделал он, пусть и такими решительными мерами. В задачу этого кретина входило лишь сделать так, чтобы Иван застукал его со своей женой.

— И все? — не поверила я.

— Все, — снова кивнул Ананьев.

— А как же убийство Лилии? — напомнила я. — Разве это было не ваше указание?

— Нет, — уверенно ответил Ананьев.

— Ну как же, не твое, — ехидно фыркнул Щербаков. — Может, еще скажешь, что ты желал ей счастья и любви? Чушь. Ты же спал и видел, чтобы я убрал ее окончательно. Ты даже доплатил мне, когда узнал, что она мертва. Или и от этого откажешься?

Старик равнодушно посмотрел в его сторону, а потом сказал:

— Да, доплатил. Надеялся, что на этом все и закончится и что ты просто станешь молчать в тряпочку. Но ты, как я вижу, меня не понял и продолжил портить жизнь моему сыну. Что смотришь? — злость просачилась через каждую клеточку этого щупленького старичка. — Мне уже все рассказали. И как ты отравлял жизнь моему мальчику, и как потом убил его. Есть даже свидетели.

— Она, что ли, свидетель? — Щербаков кивнул в мою сторону. — Да ей все равно, на кого преступление списывать. Все они, менты, только и ищут козла отпущения. Думаете, я согласен им быть?

— Ты уже им стал. Тебе же будет лучше, если сядешь, — предупредил Ананьев. — А если нет, недолго тебе гулять на свободе, уж я позабочусь.

— Угрожаешь? — приблизил лицо к старику Олег.

— Предупреждаю, — коротко бросил ему Ананьев. — Мне, если ты забыл, терять уже нечего. Мои дни сочтены, а вот тебе…

— Ха-ха-ха, — Щербаков захохотал. Все удивленно уставились на него. Смех внезапно оборвался. Олег сухо продолжил: — Какой спектакль. Браво! — Он несколько раз хлопнул в ладоши. — Как вы все замечательно придумали, чтобы упечь меня за решетку. Только вы, уважаемые, не учли одного: в нашей стране слова ничего не значат. Я тоже могу такого нагородить, мало не покажется. Но где улики? Где доказательства, что я убил сначала какую-то женщину, затем ее муженька? И с чего вы вообще взяли, что у меня был мотив? Ну что же вы молчите, нечем крыть?

— Ошибаешься, очень даже есть чем, — в дверях, открытых мной бесшумно, появился Иван Васильевич Христенко. Он важно прошествовал в центр кабинета, остановился перед обоими опешившими мужчинами и, усмехнувшись, сказал: — Что, не ожидали? Я тоже от вас такого не ожидал. Я даже представить не мог, что мой отец испортит мне жизнь, лишит ее смысла, убив любимую женщину. Я не знал, что в нем живет такой жуткий монстр. Я всегда надеялся, что он изменился, что понял, как был когда-то не прав. Но я ошибался. Негодяем был, им и остался. Мне жаль, что всю эту жуткую кашу заварил мой отец. Лучше бы у меня его вообще не было.