Книга Возвращение графа, страница 29 – Эдит Лэйтон

Джулиана прождала почти до конца ночи. Было еще темно и гораздо тише, чем она думала. Джулиана долго стояла за дверью одна в темноте. Когда лошадь насторожила уши на свист неизвестного зверька в ночном тумане, она поняла, что надо действовать.

Сначала Джулиана боялась, что лошадь споткнется, но этот страх ослабел, когда глаза привыкли к темноте. Она вздрагивала от каждого звука. Когда поднялся легкий ветер и возле лица хлопнула ветка, Джулиана подумала, что это летучие мыши.

Подъехав к «Белому оленю», она увидела одинокую фигуру, окутанную туманом. Возможно, это слуга, она скажет ему, что заблудилась в тумане, – кто, кроме слуги, может бодрствовать в такое время?

Но это оказался Кристиан. Она подъехала, он протянул к ней руки, она увидела его бледное красивое лицо, потянулась к нему и соскользнула в его объятия, забыв обо всем на свете.

Он поцеловал ее, она с готовностью ответила. У него были холодные губы, но ее губы их согрели. Джулиана коснулась его лица и почувствовала, какие холодные у него щеки и влажные волосы. От ее прикосновения Кристиан задрожал – она не знала, от страсти или от холода. Чары рассеялись.

Она отступила на шаг, смущенная и испуганная. – Тебе плохо? – спросила Джулиана, заметив, что лицо его осунулось, а глаза запали. Почему у него такой измученный вид?

– Станет лучше, если ты снова будешь близко, – ответил он.

– Нет. – Она опустила глаза и отряхнула юбку. – Забудь об этом.

– Никогда, – сказал Кристиан. – Ради Бога, что ты здесь делаешь? – спросил он и отвернулся. Голос стал спокойным и слегка насмешливым, как обычно.

– Я скажу. Только давай отойдем, чтобы нас никто не увидел. – Джулиана нервно оглянулась.

– Конечно. Хорошо. Ты хочешь побыть со мной наедине.

– Я не это имела в виду. – Она увидела дразнящую улыбку, поняла, что он приходит в себя, и испытала облегчение. – Послушай, я должна тебе кое-что сказать, только сохрани это в тайне. Пожалуйста.

Он взял под уздцы ее лошадь, и они скрылись в сгущающемся тумане.

– Говори.

– Давай отойдем подальше от гостиницы. Я ненадолго. Мне надо вернуться, пока не проснулись слуги.

Они в молчании прошли на луг в излучине реки. Кристиан остановился:

– Здесь нас не видно. Что случилось, Джулиана?

– Вчера приехал баронет Морис Сэвидж и остановился у сквайра.

Он кивнул:

– Я знаю.

У нее поникли плечи.

– Знаешь? О Господи! Я проделала такой путь, полночи просидела, дрожа от дурных предчувствий. Рисковала своей репутацией, чтобы сказать тебе то, о чем ты уже знаешь?

– Спасибо, – поблагодарил он. – Я это ценю. И не забудь про поцелуй, это тоже было чудесно.

– Забудь про поцелуй, – торопливо произнесла Джулиана.

– Вряд ли. Но почему ты это сделала для меня? Мы должны были сегодня увидеться. – Вдруг его осенило. – Джули? Мы увидимся? Или тебе запретили?

– Нет, то есть да. Мы увидимся, но будут еще Софи и Хэммонд, и я не смогу свободно говорить.

– А мой кузен Морис? Он тоже будет?

– Нет. Он хочет пригласить тебя на обед к сквайру.

– Понятно. Ну и почему такая спешка?

Она отвела взгляд.

– Баронет сказал, что тебя ждет, если ты ненастоящий Кристиан. И я решила тебя предупредить. – Она повернулась к нему и заговорила тихо и горячо: – По-моему, нельзя наказывать человека за то, что он планирует сделать. Понимаешь, наказание очень суровое. Тюрьма, а если ты успеешь получить титул, а они докажут, что ты самозванец, то даже... – Джулиана умолкла.

– Смерть? – подсказал он. – Вообще-то это лучше, чем тюрьма. И ты думаешь, что это меня ждет? – Кристиан наклонился, стараясь разглядеть выражение ее лица. – Ты не веришь, что я тот, за кого себя выдаю?

Она покачала головой:

– Не знаю. Честное слово, не знаю. И верю, и не верю. Но кем бы ты ни был, я не хочу, чтобы тебя так жестоко наказывали. Ты же еще ничего не сделал! Поэтому я и пришла. Баронет уверен; что ты не Кристиан. И говорит, как будто имеет или со дня на день ожидает получить доказательство.

Он не шелохнулся.

– В самом деле? Почему ты так решила? – изменившимся голосом спросил он.

Джулиана опустила глаза.

– Ты проделала такой путь – и не хочешь рассказать? – с добродушной насмешкой спросил он.

– Он говорит, что твой отец, – я имею в виду Джефри Сэвиджа, – в колонии усыновил двух мальчиков примерно того же возраста, что его сын. Взял над ними опеку и сказал, что они тоже его сыновья. – Джулиана подняла на него глаза: – Это правда?

– Это зарегистрировано, – спокойно ответил он.

– Ох, – еле слышно простонала она.

– Почему это так важно?

– Он думает, что ты один из этих мальчиков. Потому что не верит, что ты Кристиан, а мальчики делились своими секретами, и поэтому ты так много знаешь о моем брате.

– Ты думаешь, что это правда? – спросил Кристиан. – Что я один из этих мальчиков?

Джулиана покачала головой:

– Я не знаю.

– Понятно. – Он улыбнулся. – Значит, ничего не меняется?

– Конечно, меняется! – Она удивилась. – Если ты не Кристиан, тебе надо бежать! Все бросить и бежать, пока не поздно.

– А ты? Что думаешь ты? – Он смотрел на нее как-то странно; ее лицо выступало из тумана, словно во сне, волосы покрывала роса, невинные глаза были широко открыты. Он поджал губы. – Как я раньше не догадался? – мягко сказал он. – Было бы странно, если б воспитанная молодая женщина помчалась в ночь на встречу с предполагаемым преступником, и все только ради того, чтобы предупредить его: пусть уезжает, а то ему худо будет. Так ты, значит, добрая самаритянка? Или тобой движут причины более понятные?

Джулиана с недоумением смотрела на него.

– Тебя соблазнили? – размышлял он. – Деньгами? У баронета полные карманы, он мечтает, чтобы я исчез и не пачкал скандалом его имя. Сквайр тоже не бедствует, хоть и не Мидас, и у него причины повесомее: он хочет выдать дочь замуж за графа Эгремонта и получить его сокровища. Каждый из них или оба могли дорого заплатить за твою миссию милосердия.

– Ты думаешь, что я?.. – Она шарахнулась от него как от умалишенного.

Он пожал плечами:

– Я во все могу поверить, особенно сейчас, когда сливы поспели для сбора урожая и мое бегство выгодно куче людей.

– А мне какая выгода? – в ярости спросила она. – Мне не нужны деньги. Я небогата, но не нуждаюсь!

Он невесело улыбнулся: