Книга Звездная ночь, страница 22 – Эдит Лэйтон

Уже утро, подумала она, а цыганка наверняка и есть владелица повозки.

Собрав все силы, Мэг с трудом заставила себя сесть.

– Прошу прощения, – трудом произнесла она. – Вы, должно быть, тетя Даффида. А я – Маргарет Шоу. Я не хотела занимать вашу постель, но вас здесь не было, а я не думала, когда меня сюда положили… То есть я не знала…

Глаза женщины сузились.

– Нет! – воскликнула Мэг, – Ничего такого не было, поверьте. Видите, я полностью одета и даже пуговицы не расстегнуты.

Суровое выражение лица женщины ничуть не изменилось. Через мгновение, презрительно усмехнувшись на прощание, она повернулась и пошла к выходу.

Выбравшись из постели, Мэг смущенно смотрела ей вслед.

– Пожалуйста, простите меня! – захныкала она. – Я вовсе не хотела побеспокоить вас, я вообще не собиралась находиться здесь.

Женщина не обернулась, и Мэг подумала, что, возможно, она не говорит по-английски.

– Сейчас я умоюсь и уйду, – в отчаянии бросила она, оглядываясь в поисках туфель.

– Нет. – Как оказалось, женщина прекрасно говорила по-английски. – Оставайся здесь. В тазу есть вода. Но не вздумай высовывать нос за дверь.

– Даффид сказал, что мы уедем рано утром, – пролепетала Мэг.

– Даффид, – сказала женщина, не оборачиваясь, – знает не все.

– Ну, тогда надо поскорее сообщить ему эту новость, – буркнула Мэг, опускаясь на колени, чтобы найти туфли.

– Ты что, не влюблена в него? – недоверчиво спросила женщина.

– Нет, – ответила Мэг и сунула руку под кровать, но там ничего не нашла.

– Но ты его женщина?

– Да нет же! – Мэг резко выпрямилась и чуть не застонала от внезапной боли. – Я путешествую вместе с ним, чтобы узнать о местонахождении моей подопечной, которая сбежала. Понимаете, я гувернантка – компаньонка. Даффид тоже ищет ее, и мы объединились только для этого.

Женщина пристально посмотрела на нее, потом улыбнулась.

– Ты молодец. Надо быть дурой, чтобы стать его женщиной. Он не настоящий цыган и живет только своими желаниями, как бродяга.

Мэг не знала, воспринимать эту энергичную речь как комплимент или как оскорбление, но тут женщина сказала:

– Умойся, и я дам тебе выпить кое-что, чтобы поправить голову. Потом ты сможешь поговорить с ним, но только не здесь. Он не должен приходить к тебе, это окончательно разрушит его репутацию; встречаться с нецыганкой уже достаточно плохо, но приводить ее сюда и показываться с ней на людях еще хуже. Я отведу тебя в лес, и там вы сможете поговорить.

– Спасибо. – Мэг оставалось только гадать, что это за репутация, которую Даффид может потерять. – Я понимаю, что мне здесь не место, и в любом случае я хочу уехать.

Женщина улыбнулась.

– Вот и правильно. Даффиду тоже лучше уехать.

– Но вы только что сказали, что он совсем как цыган.

– Потому что он хочет им быть, вот только сам не знает, кем является на самом деле. Я тоже не могу сказать ему, потому что это еще не решено. Вон твои туфли. – Она показала на изножье кровати. – Ты увидишься с ним, когда придет время. – Цыганка прижала палец к губам и взяла Мэг за руку.

– Идем, да побыстрее, – прошептала она и стала быстро спускаться по лестнице.

Покинув повозку, Мэг огляделась. Утро было теплым. Она слышала пение птиц, звуки голосов, позвякивание сбруи и фырканье лошадей в отдалении, но больше не смела смотреть по сторонам и глядела только в спину женщины, которая вела ее.

Войдя в лес, они шли по устланной листьями земле около получаса, пока наконец, женщина не остановилась. Оглядевшись, она прислушалась и потом кивнула.

– Ну вот, – тихо сказала она, – здесь вас никто не увидит. Табор снимается с места, так что теперь некому шпионить. Оставайся здесь и никуда не уходи – он сам найдет тебя. – Она повернулась и поспешила прочь, оставив Мэг одну на прохладной зеленой поляне, как заблудившегося ребенка из волшебной сказки, который забрел слишком далеко от дома.

Поляна была небольшой и вся окружена деревьями, расцвеченными слабым румянцем наступающей осени. День сиял солнечным теплом, усиливающим аромат желудей, прелых листьев и поздней ежевики, словно бросившей вызов календарю. Голубые астры цвели на пригорке по соседству, но место, где ждала Мэг, было покрыто густым мягким мхом.

– Сегодня утром вы выглядите несколько лучше, – раздался голос позади нее.

Мэг резко обернулась. Мох приглушил шаги Даффида, но он по-прежнему выглядел спокойным, загадочным и к тому же потрясающе красивым. Мэг со вздохом подумала, что такому мужчине не нужны ни свет звезд, ни отблески костра, чтобы усилить его привлекательность.

Хотя она умыла лицо и расчесала волосы, но все еще оставалась в своем поношенном сером платье, и к тому же вчера он видел ее в совершенно ужасном состоянии. Жизнь опять оказалась не слишком справедливой к ней.

– Мне лучше, это правда, – сказала она. – Но что же тут особенного?

– Вчера вы были пьяны в стельку. Такое количество можжевеловой настойки, которое вы выпили, могло бы свалить и мужчину.

– Можжевеловая настойка? – Ее глаза расширились. – Так вот что это было.

Он кивнул.

– Самогон, «материнское молоко», «удар грома», «вспышка молнии», «раздень меня». Дешевый самодельный джин, приносящий красивые видения и тяжелое похмелье. Но вам, похоже, понравилось.

– Да-да, напиток со вкусом цветов, – уныло заметила она. – Тут уж трудно не соблазниться.

Он улыбнулся.

– Почему вы не предупредили меня?

Даффид пожал плечами.

– Потому что вы этого хотели. Джонни очень привлекательный мужчина и отличный кавалер, не так ли?

– Так это он нарочно? – Она побледнела. – Он подумал, что я…

– Да. Он попытался соблазнить вас, и я подумал, что вы не против.

– Не против? С какой стати? – возмутилась она.

– Вы смеялись всему, что бы он ни говорил, и пили его сивуху, как будто это был нектар.

– Ну, знаете ли, – Мэг сжала кулаки, – я бы никогда не сделала такое. И вообще это мерзко – напоить женщину, чтобы воспользоваться ею.

Даффид, наклонив голову, внимательно изучал ее.

– Вы думаете? По правде сказать, я знаю не много приличных женщин. А как вы представляете себе обольщение?

– Ну… – Мэг помедлила. Она, конечно, читала романы, и у нее было смутное представление о ситуациях, в которых играла тихая музыка, звучали нежные слова, повторялись ласковые прикосновения… Спиртное тоже дозволялось, в разумных пределах, разумеется.

Ее щеки порозовели, и это, похоже, позабавило его, а ее лишь разозлило.