Книга Тише воды, ниже травы, страница 36 – Марина Серова

— То есть он с вами даже не обсудил вчерашнее происшествие?

— Нет, — как-то в сторону ответила Наталья Борисовна. — Но я вообще не понимаю, при чем здесь Игорь. Вам же сейчас нужно заниматься Ларисой!

Ну, уж чем мне заниматься в первую очередь, я как-нибудь решу без этой дамочки. Кстати, действительно пора мне расставить приоритеты. И, как всегда в подобных случаях, я подумала, что неплохо бы предварительно посоветоваться с моими верными «косточками».

Я попросила Наталью Борисовну сделать кофе, хотя уже знала, насколько она не любит хозяйственных дел. Но надо же мне было остаться ненадолго одной! Когда женщина отправилась на кухню, я быстренько достала заветный замшевый мешочек. Но «кости» меня несколько озадачили, выдав следующую комбинацию:

27+2+20 — «У того, кто делает добро, все на свете получается. Желания Ваши исполнятся».

Видимо, магические силы хвалят меня за какие-то уже совершенные мной добрые дела и советуют в будущем поступать подобным образом. Но как именно? Направления-то действий они так и не указали…

Долго размышлять над предсказанием не пришлось — Наталья Борисовна уже возвращалась в комнату, позвякивая чашками, поставленными на поднос. И я услышала, что входная дверь открылась. Наталья Борисовна повернулась, едва не расплескав кофе.

— Это ты? — растерянно спросила она. — Ну, как дела?

— Нормально, — коротко и сухо ответил Игорь Черемисин, проходя в квартиру.

Увидев меня, он удивленно замер, затем, поздоровавшись, спросил:

— Вы здесь по какому вопросу?

— Так уж получилось, что разбираюсь в ваших семейных делах, — пришлось признаться мне.

Игорь круто повернулся к матери.

— Так, хватит! — решительно заявил он ей. — Для чего ты баламутишь людей?

— Ах, да кого это я баламучу! — с досадой проговорила Наталья Борисовна. — Просто нужно же действовать! Особенно когда происходят такие вещи…

— Я сам во всем разберусь! — рубанул рукой воздух сын. — Ты и так уже все испортила!

— Да что я испортила? — вскинула брови Наталья Борисовна. — Я, наоборот, желаю вам добра, только этого и желаю. И я попросила Татьяну найти Ларису, вот и все. Она же ушла, ничего не объяснив, и я разволновалась! Она даже не сказала, куда ушла. Так же нельзя, ты понимаешь? Вот я и попросила Татьяну ее разыскать, поговорить с ней…

В голосе Натальи Борисовны теперь звучали лишь убеждающие нотки, никаких же обвинений в адрес Ларисы не наблюдалось. Игорь, нахмурившись, выслушал мать, потом произнес:

— Хорошо. Я сам теперь с Татьяной поговорю. Пойдемте.

И, выдернув у матери из рук поднос с дымящимися чашками, зашагал с ним в свою комнату. Там мы сели друг напротив друга, и Игорь, отпивая кофе маленькими глотками, проговорил:

— Вы сегодня хотите ехать к Ларисе?

— Я пока еще не знаю, нужно ли мне это, — честно ответила я. — И потом, куда ехать? К тому же Наталья Борисовна довольно смутно объяснила мне, что здесь произошло, так что я, можно сказать, пребываю в неведении. Может быть, вы меня просветите?

Игорь снова нахмурился. Он долго молчал, вертя в руках чашку с кофе, потом бухнул:

— Мы с ней… поругались!

— Это я поняла, — кивнула я. — А из-за чего?

— Из-за… условий, в которых мы живем.

— Лариса не хотела жить здесь? — уточнила я.

— Да… Она поругалась с матерью, хотя раньше вообще-то никогда не ссорилась с ней. Когда я вчера пришел домой, Лариса стала говорить, что хочет уйти отсюда жить в другое место. Я был против. Она заикнулась, что можно жить в квартире Дины, раз она все равно пустует. Я сказал, что там мало места. И она ушла. Вот.

— Так вот просто взяла и ушла? — не поверила я.

Черемисин смутился, и я подумала, что уходу его жены из дома наверняка предшествовало что-то, о чем ему неприятно говорить.

— Ну ладно, — вздохнула я. — Вы знаете, куда она ушла?

— Да. Вернее, догадываюсь. Она пошла к своей матери, куда же еще ей идти? Или, может быть, к кому-то из подруг, хотя вряд ли. Все-таки она с детьми, у подруг долго не проживешь. Значит, к матери. Хотя в том доме тоже народу полно: у Ларисы еще есть младшие брат и сестра.

— Да уж, весело им там, — заметила я. — Скажите, Лариса действительно говорила что-то такое, из-за чего ее можно обвинить в том, что она хотела смерти Дины?

— Она дала понять, что хочет там жить, — мрачно ответил Черемисин. — В той квартире. И ушла. Из семьи ушла, с детьми! На ночь глядя! Дома не ночевала! Значит, она жила со мной из-за денег. Или из-за квартиры, неважно. Главное, она показала свою меркантильную сущность.

— Если бы она была такой уж меркантильной, то не ушла бы с бухты-барахты с двумя детьми к матери, где и так развернуться негде, — заметила я. — Может быть, вы сами чем-то ее обидели?

Игорь набычился.

— Ничем я ее не обидел, — пробормотал он, ерзая в кресле. — Это все мать…

Я видела, что в Черемисине борются противоречивые чувства. С одной стороны, проступают его твердолобые принципы и домостроевские замашки. А с другой, было видно, что он очень переживает из-за ухода Ларисы и хотел бы, чтобы она вернулась. Только признать это ему мешает гордыня. Мы помолчали некоторое время, потом Игорь сказал:

— Да, я, конечно, тоже виноват. Меня еще мать накрутила, вот я и взбеленился. Она стала намекать, что Дина умерла из-за Ларисы… Чушь собачья! В общем, мы и с матерью поругались. А Лариса… Ее, конечно, нужно найти и вернуть, тут мать права. Я просто хочу вас попросить заняться этим поскорее.

— Но как я стану ее возвращать? — улыбнулась я. — Это уж, наверное, ваша забота.

Черемисин придвинул кресло поближе ко мне и заговорил просительно. Мне странно было слышать вместо его обычного отрывистого и безапелляционного тона подобные интонации.

— Татьяна, ну вы же женщина! Вам будет проще поговорить с ней, убедить… Скажите, что это все ерунда, что ее никто здесь ни в чем не обвиняет… Пусть возвращается домой!

— А вы уверены? — в упор посмотрела я на Игоря.

— В чем? — не понял тот.

— В том, что ее действительно не в чем обвинить? Вы меня простите, но мне в первую очередь интересно то, что имеет отношение к смерти вашей сестры. Именно в этом я хочу разобраться. И с Ларисой говорить буду на эту тему.

— Да нет, нет! — занервничал Игорь, отставляя пустую чашку.

Он встал с кресла и принялся ходить по зеленому ковру взад-вперед.

— Обвинять Ларису в смерти Дины — это уж чересчур! Вы ее просто совсем не знаете. Она очень добрая, она вообще никого не способна обидеть!

Собственно, я в мыслях склонялась к такому же представлению о жене Черемисина. А от любящего мужа и не стоило ожидать иных характеристик. Но… неожиданно подкинутый фактик, хочешь-не хочешь, а проверять придется. Тем более что теперь задача моя упрощается — адрес Ларисы есть.