Книга При свете звезд, страница 53 – Марлисс Мун

– Только не она! – в ужасе вскричала Мерри.

– Ее свидетельства легче всего опровергнуть, – успокоил ее Люк. – Мало того, что она не сочла нужным уведомить папский престол о судилище над тобой, так еще и не пригласила независимых присяжных.

– На сей раз суд будет справедливым, – промолвил священник. – Я сам принимал участие в подборе присяжных. У вас есть шанс, леди. Мужайтесь.

– Обещай мне исповедаться отцу Бартоломью, – попросил ее Люк. – Чтобы доказать твою невиновность, он должен знать, какие обвинения могут быть выдвинуты против тебя. Открыто защищать тебя он не сможет. Но будет задавать вопросы, которые послужат доказательством твоей невиновности.

– Значит, мне не позволят говорить, – догадалась Мерри.

То же самое было и во время первого суда.

– Только отвечать на вопросы.

– Нам пора уходить, – поторопил его священник. – Если нас здесь застанут, все погибло.

Люк мешкал.

– Я бы хотел немного побыть с женой, святой отец. Если меня поймают, я ни слова о вас не скажу.

Священник промолчал. У Мерри от счастья подпрыгнуло сердце.

– Только не задерживайтесь, – предупредил Бартоломью. – Это опасно.

Люк пообещал. Едва дверь за священником закрылась, как он подвел Мерри к тюфяку и усадил к себе на колени. Некоторое время он качал ее, словно ребенка. Рядом с ним она чувствовала себя как за каменной стеной.

– Ты виделся с королем? – прошептала она.

– Я не раз пытался, дриада. Но тщетно.

– Может, стоит отправить ему послание?

– Зачем? Он не желает вмешиваться. Я должен доказать, что Амалия пыталась отравить моего деда, и с этой целью нанял людей, которые собирают улики. Если я сумею привлечь к ответственности кузину короля, Генрих, возможно, станет сговорчивее.

– Но ты сказал, что он не в силах повлиять на мою судьбу.

– Он может вмешаться, если на карту будет поставлена его собственная репутация. Если я докажу, что в поступках Амалии присутствовал злой умысел.

Мерри это вряд ли могло сослужить добрую службу. Устало она доложила голову на плечо Люка. В ее памяти проплыли воспоминания о ночах любви и днях нежности, предшествовавших ее аресту. Что, если он в последний раз держит ее в объятиях?

– Ты возьмешь себе новую жену, когда меня не станет? – спросила она.

– Замолчи! – Он еще крепче сжал ее в объятиях.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив, Люк, чтобы стал лордом Арунделом.

Он покачал головой.

– Твой дед больше любил свою вторую жену. Ты знал ее?

– Мерри, немедленно прекрати разговоры о смерти!

– Я сама не знаю, что говорю. Это, наверно, от голода.

– Клянусь, завтра они тебя накормят!

– Надеюсь, меня не повесят до рождения ребенка. Церковь не отнимет жизнь у невинной души.

– Ты невиновна, Мерри. Тебя не повесят, клянусь.

– Не клянись! Не в твоей власти решить мою судьбу. Ты наполнил мою жизнь смыслом, сказал, что любишь меня. Скажи еще раз, чтобы я знала, что это мне не приснилось.

– Я люблю тебя, Мерри, клянусь Христом. Я не смогу жить без тебя! – В следующее мгновение Люк поднялся и бережно положил Мерри на тюфяк. – Спи, моя любовь!

Люк натянул Мерри на плечи потрепанное одеяло, напомнив ей о ночах под открытым небом, которые они провели на пути в Западный Суссекс.

– Я люблю тебя, Люк, – прошептала Мерри.

Люк пил эль кружку за кружкой и уже потерял им счет. Он никак не мог прорваться к Генриху. Охранники все время были начеку. При последней попытке Люк, отчаявшись, выхватил меч.

Филипп и Эрин умоляли его взять приступом аббатство и выкрасть Мерри. Но это не решило бы ее проблемы. Во всяком случае, сейчас. Пока оставалась надежда доказать ее невиновность.

Люк стал официальным свидетелем защиты. Навестив ряд вельмож, приближенных к королю, он обрисовал ситуацию и убедил их оказать на Генриха давление. Ему даже удалось добиться короткой аудиенции у Таусента, епископа Вестминстерского.

Епископ проявил благоразумие. Выслушав Люка, он пообещал ему отнестись к делу с особым вниманием и заверил Люка, что с Мерри может быть снято обвинение в ереси. Епископ сказал, что разрешит Люку выступить свидетелем, распрощался и велел больше не приходить к нему до суда.

Люк бросил все силы на сбор улик против Амалии. Его информаторы, двое слуг, работавших во дворце, обыскали ее апартаменты, но никаких улик не нашли. А без них Люк не сможет оказать давление на Генриха.

До суда оставалось время, и Люк вернулся в Арундел, чтобы взглянуть на деда, собрать необходимую одежду и взять деньги. Он собирался переночевать в замке, а на другой день вернуться в Лондон и остановиться у одного из друзей.

Он помнил не один случай из своего военного прошлого, когда, несмотря на все усилия договориться о мире, война представлялась неизбежной. Ему была знакома горечь поражения. Но все прежние дела не касались его лично и не трогали его сердце. Он никогда не корил себя с такой беспощадностью за неудачу, никогда не чувствовал себя столь беспомощным и напуганным.

Поднявшись на второй этаж, Люк заметил полоску света, пробивавшуюся из-под двери, которая вела в комнату деда. Несколькими часами раньше Люк навещал графа и обнаружил, что состояние старика ухудшилось.

Люк направился в комнату графа, чтобы справиться, не требуется ли его помощь. Резким движением распахнул дверь и увидел, что камердинер поит графа из ложечки какой-то жидкостью. Слуга быстро обернулся. Заметив на его лице выражение вины и страха, Люк подскочил к камердинеру и вырвал чашку у него из рук.

– Что это? – спросил он.

– Настойка, милорд. – Камердинер попятился. – Л-леди Мерри велела продолжать лечение.

Люк понюхал жидкость и ощутил запах опиума.

– Это не ромашка, – прорычал он и, с трудом сдерживая бешенство, взглянул на деда.

Старик уже уснул: подействовало снадобье. С холодной яростью Люк поставил чашку на ночной столик, повернулся к камердинеру и схватил его за грудки.

– Кто тебе велел травить моего деда?

Камердинер побледнел и пробормотал что-то невнятное.

Люк снова ударил его о стену.

– Говори, и я тебя прощу. А будешь молчать – убью.

– Леди Амалия! – выпалил камердинер. На его лбу проступили капли пота.

– Почему ты пошел на это? – спросил Люк. – Разве ты не прослужил моему деду два десятка лет?

Мужчина покачал головой.

– Ему прислуживал мой брат. Мне приказали его сменить.

– Выходит, ты – королевский доносчик, – догадался Люк, отпустив камердинера. Потеряв равновесие, тот повалился на пол. Люк рывком поднял его на ноги и наподдал кулаком в живот. Мужчина согнулся пополам, ловя ртом воздух.