Книга Любовь под луной, страница 78 – Саманта Джеймс

– Прошу тебя, постарайся понять, что, говоря об этом, я вовсе не хочу причинить тебе новые страдания, – мягко прошептала она. – Единственное мое желание – сделать так, как будет лучше для тебя, милая. Я хочу видеть тебя счастливой, но ведь сейчас ты страдаешь. И если ты не хочешь понять то, что подсказывает тебе твое сердце, тогда... тогда ты все еще слепа... слепа, как прежде, Эм. – Склонившись к сестре, она порывисто обняла ее и поцеловала в щеку. – Пойду приготовлю ужин. Почему бы тебе пока не отдохнуть?

Эмили молча проводила сестру взглядом. На лице ее было смятение. «Отдохнуть?» – эхом отдалось у нее в голове. Нет, ей не видать покоя. Опустив голову на колени, она прижалась к ним щекой, уставившись в пространство невидящим взглядом. Сердце ее болело, мыслями она сейчас бьгла с Андре!

Эмили хватило мужества признаться себе в том, что в словах Оливии была большая доля правды. С тех пор как Андре исчез из ее жизни, она была глубоко несчастна. Казалось, Андре унес с собой часть ее души.

Все то утро, когда зрение вернулось к ней, Эмили терзалась сомнениями. Она вспоминала... Если бы не Андре, она бы никогда не осмелилась... Именно он вдохнул в нее мужество, он подбадривал ее, снова и снова заставлял пытаться смотреть... Но только сейчас она впервые представила, что творилось у него в душе... Ведь не мог же он не догадываться о ее гневе, когда она увидит, что он цыган!

Но даже это не остановило его!

Сердце Эмили обливалось кровью. Андре говорил, что любит ее. Да, он любил ее – в этом Эмили не сомневалась. Он пожертвовал всем... Догадываясь, что скорее всего потеряет ее, он все-таки рискнул... и сделал это ради нее.

Даже эта жертва не остановила его. Он думал только о ней... только о ней. А она, Эмили? Чем она отблагодарила любимого за его самопожертвование?

Жгучий стыд душил Эмили. Каким мелким, каким ничтожным казалось ее чувство рядом с любовью Андре!

Оливия права, с болью призналась себе Эмили. Она просто старалась спрятаться от себя... от того, что подсказывало ей сердце. Но что же делать теперь?

Выбор оставался за ней, и Эмили это понимала.

Оставалось решить.

* * *

На следующий день, придя в Рэвенвуд, Оливия увидела Андре. Ему отвели комнату в восточном крыле, и ей пришлось навести там порядок. После обеда у Оливии выдалась свободная минутка, и она решила навестить Андре. Проскользнув на цыпочках в комнату, она с удивлением увидела, что он поднялся с постели и, устроившись в кресле, смотрит вдаль. Туда, где темнел лес. На Андре были чистая рубашка и бриджи – скорее всего из гардероба Доминика. Если не считать того, что голова у него по-прежнему была туго забинтована, выглядел он на редкость хорошо. Оливия обрадовалась: можно было надеяться, что Андре пошел на поправку. Она легонько постучала.

– Привет!

Андре вскинул на Оливию глаза. Переступив порог, она заметила, как по его смуглой коже разливается краска: вне всякого сомнения, он узнал ее.

– Привет, – неловко пробормотал он.

– Ну вот, – проговорила Оливия, – вот мы и встретились.

Слегка улыбнувшись уголком губ, Андре поднялся. Он не сводил с Оливии глаз. На лице его застыла настороженность. Озабоченный взгляд Оливии остановился на белом тюрбане из бинтов на голове Андре.

– Как вы себя чувствуете?

– О, чудесно. Граф послал за доктором, хотя я и твердил ему, что в этом нет ни малейшей необходимости. – На лице Андре мелькнула грустная усмешка. – Мне приходилось куда хуже, когда я увлекался боксом.

– Не важно. Все-таки вам нужно полежать несколько дней. Так будет лучше.

– Вот и доктор так говорит, – недовольно скривившись, проворчал Андре.

Повисло неловкое молчание. Казалось, ни один из них не знал, о чем еще говорить. Наконец Оливия решилась. Что изменится, если они поговорят о том, что мучает их обоих?

– Наверное, вы гадаете, как там Эмили...

При упоминании этого имени глаза его сверкнули, но лицо оставалось настороженным.

– Она видит?

– Видит, и прекрасно. Правда, глаза ее все еще болезненно реагируют на яркий солнечный свет, но если не считать этого, никогда и не подумаешь, что совсем недавно она была слепой. Странно все это, правда? – Оливия слегка покачала головой.

– Эмили убеждена, что причиной всему магический кристалл, который я принес ей.

– А я считаю, что все дело в вас.

Андре был поражен, но предпочел промолчать.

– Я уверена, что именно ваша любовь вернула Эмили зрение, – продолжала Оливия. – Поверьте, я ни о чем не подозревала... Только несколько дней назад Эмили призналась мне во всем. Но... в ней произошла перемена. И я знаю, что это благодаря вам, Андре. – Поколебавшись, она неловко спросила: – Вы ведь любите ее, не так ли?

– Всей душой, – просто ответил он. Но от зоркого взгляда Оливии не укрылась боль, мелькнувшая в глазах Андре.

Представив, что ему пришлось пережить, Оливия сжалась. Что ж, теперь ее долг помочь ему.

– Она тоже любит вас, Андре.

– Нет, – коротко бросил он. – Она меня ненавидит. Эмили сама мне об этом сказала.

– Эмили несчастна без вас. О, разумеется, я знаю, что все это не мое дело, но... Не могли бы вы не уезжать... побыть здесь еще хотя бы несколько дней? Прошу вас! – Оливия тронула Андре за рукав. – Конечно, мне не хотелось бы вселять в вас напрасную надежду, но подождите еще немного, – взмолилась она. – Дайте ей время, чтобы подумать, разобраться в собственных чувствах.

– Хорошо, я сделаю то, о чем вы просите, – проговорил Андре после долгого молчания, но глаза его по-прежнему оставались потухшими.

Оливия ушла.

Спускаясь по лестнице, она ругала себя последними словами. С чего ей вообще взбрело в голову вмешиваться? Лучше бы постаралась разобраться в собственной душе, в том, что происходит между ней и Домиником. Она отдалась ему, к тому же дважды! Значит ли это хоть что-нибудь для него? Она не знала...

Когда она покончила с делами, было еще светло. Уходя, Оливия закрыла за собой дверь, и тут ее окликнули.

Это был Доминик. Выйдя из конюшни, он увидел ее и широкими шагами двинулся навстречу. Скорее всего он проехал немало миль: одежда его насквозь пропиталась пылью, взлохмаченные ветром волосы в беспорядке падали на лоб. Когда она утром пришла в Рэвенвуд, его уже не было. Миссис Темплтон обмолвилась, что хозяин уехал на рассвете. Сейчас сердце Оливии невольно встрепенулось. Свесив язык, вслед за хозяином трусил Люцифер. Пес тоже заметил Оливию и помчался к ней.

Остановившись, Оливия с рассеянным видом погладила собаку по голове.

– Ну как, нашли? – нетерпеливо крикнула она, когда Доминик подошел поближе.

У губ Доминика залегли глубокие складки. Оливии достаточно было увидеть его устало поникшие плечи, чтобы догадаться, что поиски детей не принесли результата. Она совсем упала духом и даже не думала сопротивляться, когда Доминик, взяв ее за руку, потянул за собой в укромный уголок под навесом конюшни.