Онлайн книга «Бедная Настя. Книга 2. Крепостная навсегда»
— Я выплатил все до копейки! И сию минуту это докажу! — Княгиня, барон, давайте остынем! Ссора ни к чему не приведет! И не лучше ли нам выпить? Я знаю, барон любит бренди, я балуюсь мозельским, а вы, княгиня? — Я предпочитаю вишневую наливку. Она разжижает кровь и успокаивает нервы. Но у вас, вероятно, ее нет. — Почему же? — улыбнулся барон. — Для вас Мария Алексеевна, ввек гран плезир. — Вот, вот. Тоже прекрасный графинчик. Ему лет сто, не меньше. Баварское стекло, секрет изготовления утерян, — Забалуев суетливо бросился наливать рюмочку для Долгорукой. — Поместье будет моим, — холодно ответствовал та, — и графинчик тоже. — Мне, кажется, вы слишком торопитесь, мадам, — твердо сказал барон. — А вот и мое первое доказательство! Скажи-ка, дорогой Карл Модестович, не был ли ты свидетелем при подписании документа, из которого явствовало, что мой долг князю Долгорукому выплачен был ему в полной мере? — Никак нет, ваша светлость! Не присутствовал. И документа, о котором толковать изволите, не видел. — Ты же был там! — побелел от негодования Корф. — Ты сам видел, как я выплатил долг Петру Михайловичу! Зачем же ты лжешь? — Не думаю, что Карл Модестович стал бы лгать в присутствии столь уважаемых людей, — заметил Забалуев и ехидно добавил: — А второй ваш свидетель тоже ничего не видел или мы не увидим его? — Даже и не знаю, о чем вы говорите, Иван Иванович. Не помню я такого факта, — стоял на своем управляющий. — Я тебя выгоню за эту подлую ложь! Вон из моего поместья! — Позвольте, позвольте, Иван Иванович, — снова вмешался Забалуев. — Раз вы не вернули долг князю Долгорукому, это больше не ваше поместье. И распоряжаться судьбой управляющего теперь предстоит княгине Марии Алексеевне. — Мне безразлично, скольких моих слуг вы подкупили! Я пока, слава Богу, в здравом уме. Мой долг Петру Михайловичу я выплатил полностью. — Милый барон, — Долгорукая, наконец, соизволила повернуться в сторону Корфа, — у вас же нет ни одного документа и ни одного свидетеля, подтверждающих это. — Да, да! — тут же поддакнул Забалуев. — А у меня есть… — Знаю, — прервал ее барон. — И что же вы мне предлагаете — с вещами на улицу? — Совершенно верно. Так как, стало быть, имение принадлежит мне, я прошу вас его покинуть. И немедленно! — Мой отец отсюда никуда не уедет! Все разом оглянулись на этот возглас — в дверях стоял Владимир Корф, запыхавшийся, раздраженный и в штатском. — Володя! Ты свободен?! — от избытка чувств барон даже пошатнулся. Владимир бросился к отцу и успел поддержать его, усадил на диван. — Потом расскажу, а сейчас… Сейчас есть дела поважнее. Итак, княгиня, — Владимир повернулся к Долгорукой, — вы вознамерились лишить нас имения? — Я всего лишь говорю о законной передаче имущества в счет неуплаченного долга, — ничуть не смутившись, пояснила Долгорукая. — Низкие поступки нередко прикрывают красивыми словами. Но управу можно найти и на них. — Вы пытаетесь оскорбить меня, Владимир?! — Ни в коей мере, — Владимир с иронией поклонился Долгорукой. — Просто пытаюсь установить истину. Насколько я понимаю, речь идет о довольно крупной сумме денег, княгиня. И я уверен, что в расходных книгах вашего мужа есть соответствующая запись. — О чем вы говорите? Какие расходные книги? Это происходило сто лет назад! — Нет, нет! — оживился барон. — Володя прав — столь крупную сделку обязательно зафиксировали в ваших расходных книгах. Тем более что ваш покойный супруг был весьма педантичен в этих вопросах. — Потребуется потратить уйму времени, чтобы найти эти записи в архивах мужа, — Долгорукая как-то очень быстро засобиралась уйти. — То есть, я уверена, что никакой записи нет. Но не хотелось бы тратить время впустую. У меня полно хлопот со свадьбой… — Тогда вам придется попросить господина Забалуева помочь вам. Иного выхода я не вижу. А пока вы не проверите расходные книги, имение остается за прежним хозяином. Я думаю, все присутствующие согласятся, что это будет справедливо, — Владимир снова поклонился княгине. — Я все равно докажу, что я права! — зло бросила она, направляясь к выходу. — А вы — не правы! — добавил Забалуев, удаляясь следом за ней. — Ты победил! — барон радостно обнял сына. — Чем мне отблагодарить тебя? — Боюсь, вам это будет очень дорого стоить. Я требую бутылку вина и хороший обед. В тюрьме не слишком разнообразный рацион. — Конечно, я сейчас же велю накрывать, Вот только завершу одно недавно начатое дело, — барон обернулся к затихшему у стены Шуллеру. — Итак, Карл Модестович, я бы хотел обсудить с вами кое-какие цифры. Управляющий только и мог, что кивнуть головой — еле-еле, почти незаметно. — Сегодня утром я просматривал наши расходные книги. И столько интересного там почерпнул! Вот, к примеру, — ржа поела сорок пудов пшеницы. Что-то не припомню таких напастей… — Я тут ни при чем, — залепетал управляющий. — А вот еще любопытная запись. Породистых лошадей закуплено на две тысячи рублей. И где же эти чистокровные жеребцы? Крестьяне по сию пору пашут на своих полудохлых кобылах… — Это уже не мелкое воровство, — недобрым тоном сказал Владимир. — К сожалению, мелкое, мой мальчик. Мелкое — по сравнение с кражей расписки, которая подтверждала выплату мною долга князю Долгорукому. — Иван Иванович, я ничего не крал! Да и не докажете! — Умолкни! — прикрикнул на управляющего Владимир. — Я не собираюсь ничего доказывать, и так ясно, кто и что украл. Ты уволен! Я еще сообщу исправнику о твоей роли в истории с недостачей и пропажей документов в поместье. — Боюсь, вам придется об этом пожалеть! — прошипел управляющий, сочтя за благо поскорее убраться подальше от Владимира, который — и это было заметно — с большим трудом сдерживал желание ударить управляющего по его лисьей физиономии. — Отец, он служит у вас много лет, неужели вы только теперь обнаружили за ним такие грехи? — Владимир проводил удаляющегося Модестовича выразительным взглядом.. — Кто без греха? — пожал плечами барон. — Все воруют, куда же без этого. Но красть в таких размерах! Каждый рубль, который он прикарманил, украден у Анны! — Действительно, — вдруг озлился Владимир, — зачем думать о всякой чепухе — о поместье, о подлеце-управляющем, когда есть дела поважнее: как из любимой Аннушки сделать звезду Петербурга… — Как ты смеешь говорить со мной в подобном тоне?! — Смею! Потому что здесь дело не столько в Модестовиче, сколько в ней! Анна — вот кто настоящая змея, которую вы пригрели! |