Онлайн книга «Бедная Настя. Книга 6. Петербургские лабиринты»
— Ты заметила, как быстро повзрослели наши дети? — с нежностью спросил князь Петр, когда Долгорукая вернулась в его кабинет. — Увы, — пожала плечами княгиня, — мы тоже не молодеем. — Я думал, эта мысль тебя порадует, — растерялся Петр. — Чего же хорошего в том, что дети выросли, и вместе с ними умножились проблемы, решать которые в нашем возрасте и состоянии здоровья все труднее. — Но я рад, что, по крайней мере, ты поправилась, а Корф сдержал свое обещание и не стал преследовать тебя после выздоровления. Теперь мы снова вместе и сможем преодолеть любые трудности. — Хотелось бы мне тебе верить… — вздохнула Долгорукая, подходя к мужу и обнимая его. — Прости меня, Маша, прости! — воскликнул Петр, целуя ее руки. — Это все моя измена, я так виноват перед тобой. — Мы оба не без греха, — кивнула княгиня, — я тоже сотворила ужасное… — Ты подняла на меня руку, потому что любовь ослепила тебя, но все уже в прошлом. — А эта женщина? — Я не знаю ее и думать о ней не хочу. Надеюсь, что больше уже не увижу ее, и все будет по-прежнему, не правда ли, Машенька? — А я даже не поблагодарила тебя за то, что ты спас меня от тюрьмы, — потупилась Долгорукая. — Ты моя жена, я не мог поступить иначе. Я люблю тебя. И оставим ворошить прошлое — клянусь, что никогда не дам тебе повода для ревности в будущем. — Разумеется, — вдруг усмехнулась Долгорукая, — вряд ли у тебя теперь будет столько резвости, чтобы бегать по крепостным потаскухам. — Маша! — вскричал князь Петр. — Зачем ты так? Я не покупал любовь Марфы. И потом — не ты ли сама оттолкнула меня от себя? После свадьбы ты была любящей женой, внимательной и доброй подругой мне, но потом все изменилось. После рождения детей ты стала слишком требовательной и все больше и больше думала только о деньгах! — И ты обрел покой в объятиях дворовой девки? — взвилась в ответ Долгорукая. — Марфа была кроткой и верной… — А я изменяла тебе, сидя с твоими детьми? — Если бы ты заботилась о детях, ты бы не пошла на убийство! — Но это ты — ты довел меня до отчаянья. Я столько времени скрывала, что их отец живет с крепостной! Я сделала это ради их блага… — Ради их блага, — с негодованием прервал ее князь Петр, — ты убила ни в чем не повинного барона Корфа, отняла имение у его сына, чтобы отдать в приданое картежнику и убийце Забалуеву? — Ни в чем не повинного барона?! — расхохоталась Долгорукая. — А под чьей крышей ты распутничал со своей Марфой?! — Машенька, — спохватился князь Петр, — зачем мы опять говорим об этом? Давай попробуем простить друг друга, и не надо больше никому мстить. Прости меня — я сказал лишнее. И сейчас нам обоим надо успокоиться. Попробуем быть терпимее друг к другу и более терпеливыми. — Не больно ты был терпеливым прежде — ни дня не мог прожить без своей девки, — озлобленно глядя на мужа, сказала Долгорукая. — Маша! Не начинай! — князь Петр схватился руками за голову. — Опять ты… — Тебя послушать, так все наши беды из-за меня, — не успокаивалась Долгорукая. — По-моему, ты все-таки рано перестала принимать лекарства, — не выдержал Петр. — Вот ты, значит, как? Хочешь все на мое нездоровье списать? Свою вину на мои плечи переложить? Благородным прикидывался? «Это я фальшивые деньги жене передал», — передразнила князя Долгорукая. — А мне, что ты вину на себя принял, — все равно, ибо не моя это вина! Я к тем деньгам была непричастна! Чужая это вина, Забалуев мне те ассигнации подкинул. — Господи, Маша, — князь Петр был бледен и выглядел измученным, — неужели же ты никогда не простишь меня? Ведь ни минуты не было, чтобы я не пожалел о содеянном. — А у меня не было минуты, чтобы я не думала об этом! — воскликнула Долгорукая. — Маша, умоляю, — устало произнес князь Петр, — давай перевернем эту страницу и начнем новую жизнь. — Ненавижу, — прошипела Долгорукая, — как же я тебя ненавижу! Она хотела было сказать еще что-то, но неожиданно дверь кабинета распахнулась, и на пороге появилась Марфа — простоволосая, с горящими от гнева глазами. — Ты! — вскричал князь Петр. — Что ты здесь делаешь? Марфа, ты же обещала никогда не появляться в нашем доме. — Это было до того, как я узнала, что ребенок, которого я от тебя родила, жив, — торжествующе провозгласила Марфа. — Наша с тобой дочь жива. Наша девочка, появившаяся на свет через несколько месяцев после того, как ты продал меня барону Корфу. — Ах! — вскричала Долгорукая и, лишаясь чувств, медленно опустилась в кресло рядом со столом, за которым по обыкновению сидел малоподвижный после ранения князь Петр. — Я не верю тебе, — грозным тоном сказал он, обращаясь к Марфе. — Не веришь? — рассмеялась она: — У Сычихи спроси, она принимала роды. — Если это так, — все еще недоверчиво смотрел на нее Петр, — почему прежде молчала? Почему не сказала об этом? — Сычиха убедила меня, что ребенок умер, но теперь все раскрылось. И то кольцо, что ты подарил мне — помнишь, ты хотел, чтобы я родила тебе дочку и даже выбрал имя для нее — Анастасия? Теперь это кольцо у нее в руках — она жива, и я заберу ее у тебя. — О чем ты говоришь, Марфа? — не понял князь Петр. — И перестань придумывать ребенка, которого у тебя никогда не было. — Господь свидетель! — Марфа подняла указующий перст к небу. — А не веришь — спроси у своей жены. — Маша? — растерялся князь. — При чем здесь Маша? — А? Что? — очнулась Долгорукая и безумным взглядом обвела комнату. — О чем мой муж должен у меня спрашивать? — Ты, ты украла нашего ребенка! Душегубка и воровка! — закричала Марфа. — Петр Михайлович, — властно сказала Долгорукая, вставая с кресла, — сделайте милость, избавьте меня от своей девки. — Марфа, опомнись, что ты творишь! — Петр попытался встать, дабы выставить Марфу за дверь, но она, не глядя на него, бросилась к Долгорукой. — Она украла моего ребенка и воспитала, как собственного. И этот ребенок — Лиза! — Марфа, я прошу тебя… — Петр, наконец, встал и заслонил собой жену. — Да она больна. — выглянула из-за его спины Долгорукая. — Нет, это ты больна, ты одержимая. Ты готова сделать все, только бы он остался с тобой! — Марфа, не кричи, — увещевал ее князь Петр. — Лиза — моя дочь… — И моя! И имя ей — Анастасия! — прервала его Марфа. — Нет в приходской книге записи о рождении и крещении Лизы Долгорукой, а Настя есть. Наша Настя! — Да мало ли детей рождаются в один день, — невозмутимо пожала плечами Долгорукая. |