Книга Тройная месть, страница 21 – Марина Серова

По пути я зашла в первый же попавшийся магазин фоторадиотоваров, купила «Кодак» и, дождавшись, когда Андрей Григорьевич выйдет из офиса, несколько раз щелкнула его — пусть Медик сам убедится, насколько смешно подозревать этого смирившегося со своей жалкой участью человека.

Потом я быстро подошла к побитому «мерсу» и без приглашения уселась на переднее сиденье. Гусев недоумевал:

— Что тебе надо?

— Не возбухай, поехали, — скомандовала я.

Видимо, почувствовав неладное, он безропотно повиновался. С ним не стоило играть в кошки-мышки, и я кратко, но доходчиво втолковала своему подопечному:

— Если ты не хочешь, чтобы завтра сюда подкатили братки из Тарасова и превратили тебя в решето, ты должен отксерить мне сейчас же список акционеров фирмы «Гранд».

— На кой хрен им это надо? — возмутился от неожиданности он.

— А на такой: месяц назад на твоего бывшего дружка, из-за которого ты мотал срок, было совершено покушение, есть мнение, что его организовал ты, и если я не докажу обратное, его ребята из тебя, козла, отбивную сделают, — просветила я Гусева.

— А тебе-то что? — никак не унимался мужичок.

— А я частный детектив, между прочим, вытаскивающий тебя сейчас из глубокого дерьма. Кончай пререкаться! Хочешь в могилу — валяй, я уговаривать тебя жить не собираюсь. Хочешь жить — через час отксеренная копия должна быть у меня. Ясно?!

— Ясно, — обреченно вздохнул он. — А можно еще один вопрос?

— Валяй, — милостиво согласилась я.

— Он пострадал? — вкрадчиво обронил Гусев.

— Нет.

— А жаль…

Через час необходимый документ был у меня в сумочке.

* * *

Ночью я вернулась домой, в Тарасов, а рано утром уже звонила Медику.

— Я всякую надежду потерял услышать тебя, думал, что-то неладно, — обеспокоенно посетовал он. — Собирался ребят за тобой высылать.

— Ничего хорошего не сообщу — ложный путь. Увидимся, объясню почему.

— Плохо дело, а я надеялся…

— Я тоже надеялась.

— Что теперь?

— Дай мне еще два дня и полную свободу действий.

— Как пожелаешь, — расстроенно обронил он. — Мне важно только одно — результат.

— До встречи.

* * *

Первым пунктом плана на тот день было посещение одного из многочисленных филиалов «Экспресс-Кодак». Там должны были проявить пленку, большую часть которой я истратила в Орле на случайных прохожих и «живописные» городские пейзажи. Лишь пять из двадцати четырех кадров по-настоящему интересовали меня, остальные должны были отправиться в мусорную корзину.

Приветливый служащий мини-фотолаборатории услужливо сообщил:

— За фотографиями можете прийти уже после обеда.

— Мне будет удобнее заскочить завтра с утра.

— Хорошо. Мы открываемся в девять.

Я неторопливо шла по проспекту, и мне не давала покоя навязчивая идея. Мои мысли все время возвращались к разговору с Петровым, и я все больше убеждалась, что этот человек скрыл от меня что-то важное. Почему? Да потому хотя бы, что на мой вопрос: «Может, вы еще что-то вспомните?.. Вам не показалось, что кто-то знает больше, чем говорит?», он решительно отрезал: «Нет, это все». Меня насторожила поспешность, с которой ответил Сан Саныч, — он ни на минуту не задумался.

Я поехала к райотделу, в котором работал Петров: предупредить его о своем визите — значит, дать ему возможность подготовиться. Мое появление должно застать его врасплох, стать для него «приятным сюрпризом».

Я поймала его у проходной.

— Добрый день, Александр Александрович. Вы не уделите мне еще несколько минут? — не терпящим возражений тоном заявила я.

— Что же мне еще остается делать, Татьяна Александровна…

Мы прошли в ближайший скверик и, как и в прошлый раз, устроились на лавочке.

— О чем будем говорить? — настороженно спросил Петров.

— Для начала погадаем!

Его брови изумленно приподнялись.

Я достала из сумочки свою «палочку-выручалочку» и кратко пояснила свои странные действия:

— Александр Александрович, сейчас у меня в руках так называемые цифровые кости, они двенадцатисторонние. Вот смотрите, на этом кубике цифры с 1 до 12, на этом с 13 до 24 и на последнем с 25 до 36. Сейчас я брошу их на вашу папку, положите ее, пожалуйста, между нами, и выпадет следующая комбинация: 15+25+5. Вы, естественно, спросите — почему я в этом так уверена. А потому, что данная комбинация означает: «Ваш знакомый обманывает вас», и я убеждена, что это соответствует истине.

Он промолчал. Я с замиранием сердца метнула кости, еще никогда не хотелось мне, чтобы они дали столь однозначный ответ, мысленно я буквально умоляла их: «Миленькие, врет ли он мне, утаивает ли что-то важное?» Один сразу выдал пятерку, другой, чуть прокатившись, остановился на двадцати пяти, третий долго крутился, потом начал раскачиваться на ребре. Я затаила дыхание, передо мной маячило шестнадцать. Вдруг кубик завалился набок, и наверху чудом оказалась грань с желанной цифрой пятнадцать.

Я торжествующе посмотрела на старлея — он был, мягко говоря, удивлен:

— Как вам удалось угадать, ведь вероятность, что выпадет именно эта комбинация, ничтожно мала. Можно я взгляну на кости?

— Пожалуйста, никакого фокуса здесь нет. Можете даже попробовать покидать их сами, убедитесь, что все чисто, без подвоха.

Он растерянно крутил их в руке, потом несколько раз бросил. Каждый раз выпадали разные комбинации. Старлей недоумевал:

— Как же вам это все-таки удалось?

— Это действительно магические кости, способные предсказывать судьбу и давать ответы на волнующие нас вопросы. Они очень помогают мне в работе. Вот и сейчас я интуитивно почувствовала, что вы что-то скрываете от меня, но убежденности в этом у меня, конечно же, не было, да и быть не могло. А они дали четкий ответ на поставленный мною вопрос. Невероятное тоже случается. Особенно когда очень веришь в чудо!

— Я вообще-то в чудеса не верю, но в данном случае вынужден признать этот почти невероятный факт.

— И этот невероятный факт красноречиво говорит о том, что вы, Александр Александрович, что-то скрыли от меня во время прошлой нашей беседы.

Старлей склонил голову и задумался, было видно, он колеблется, никак не может решиться на откровенность.

— Извините, Татьяна, но я действительно ничем не могу вам помочь, не могу, — как можно жестче произнес он.

— Объясните хотя бы, почему не можете? — наседала я, стараясь придать голосу мягкое, почти интимное звучание — я уже догадалась: его упрямство связано с чем-то глубоко личным.