Онлайн книга «Бедная Настя. Книга 2. Превратности любви»
— Перестаньте ссориться, господа, — прервала их Анна. Еще немного, и спор мог легко перерасти в драку и дуэль. — В нашем положении бессмысленно держать обиды друг на друга. Если вы снова приметесь враждовать, то ничего хорошего из этого не выйдет. Так что лучше обменяйтесь рукопожатием и помиритесь. Я прошу вас. — Анна права, — подумав, признал Репнин. — Мир? — Мир, — нехотя, сквозь зубы согласился Корф. — И хочу, чтобы ты знал: я тоже не бездействовал. Сегодня я пытался пробраться в поместье Забалуева, но сделать это оказалось не так просто. Дворня вооружена. Дом охраняют собаки. Одному там не справиться. — Ты, кажется, просишь моей помощи? — хмыкнул Репнин. — Я прошу, чтобы ты довел начатое дело до конца. Ведь это была твоя идея — пробраться в дом Забалуева. — Я поеду с вами, — решительно сказала Анна. — Женщина на корабле… — покачал головой Корф. — Анна, мне кажется, вы недооцениваете опасность предстоящего предприятия, — поддержал сомнения друга Репнин. — Я пойду с вами. Потому что я знаю, как пробраться в дом, а вы нет. — Тише, — вдруг остановил их Седой. — Слушайте. — Чужой, — подтвердила сидящая рядом с ним Рада. — Надо спрятать Анну. Рада, помоги, — обернулся к ней Репнин. — Хорошо, барин, — Рада поднялась и кивнула Анне. — Идем со мной. Я спрячу тебя так, что и князь не найдет. Не успели девушки и Седой скрыться за кибитками, на поляну вышел сам Карл Модестович. — Что будем делать? — шепнул Репнин и в следующую секунду упал, получив мощнейший удар в челюсть. — Подлец! — закричал склонившийся над ним Корф. — Я знаю, это ты. Ты увез ее. Где ты ее спрятал? Где она? — Да мне нет до нее никакого дела. Я с Анной порвал отношения, и тебе это хорошо известно, — со злостью сказал Репнин, держась за щеку. Он не сразу понял игру Корфа, но быстро опомнился. — Она исчезла. Ты знаешь, куда. Отвечай! — Не знаю, и знать не хочу. Уходи отсюда по добру по здорову. Я здесь у друзей-цыган, сейчас мы вместе объясним тебе, что к чему. — Не верьте ему, Владимир Иванович, — вмешался управляющий. — Он сам мне деньги предлагал, чтобы я Анну с ним отпустил. — И ты те деньги, конечно же, взял? — Корф свирепо посмотрел на управляющего. — Если бы я деньги взял, стал бы я сейчас Анну искать! — Так ты тоже за ней сюда пришел? — Вот, дорога привела. Видать неслучайно, раз и вы здесь… — Значит, правильно привела, — кивнул Корф и снова обернулся к Репнину. — Говори, где она? — Да я о ней и думать забыл. Купить хотел, не отрицаю. Может, мне приятно видеть, как она в моем доме на кухне картошку чистит да полы моет. А тебе-то она зачем, ты ведь не хозяин ей уже? — Так я тебе и поверил! — Не столь уж и важно, веришь ты мне или нет. С цыганками мое сердце успокоилось. Они песни поют страстные, объятия их — жаркие, поцелуи — сладкие. Мне до вашей Анны дела нет. Нужна она вам — так ищите, а меня не трогайте. Понятно? — Как не понять! — Карл Модестович подмигнул появившейся на словах Репнина Раде. — Из-за такой красавицы можно забыть все на свете! Однако я все же проверю, не здесь ли предмет вашего спора. — Я только что все проверил, Карл Модестович. Нет ее здесь, — Корф с безнадежностью махнул рукой. — Поеду дальше искать. Что ж, если Корф отчаялся, значит, и впрямь чисто здесь, — рассудил управляющий. — Я, пожалуй, тоже пойду. А ты, красавица, всем скажи — ищут, мол, беглую крепостную, что выдает себя за барышню. Деньги за нее обещаны хорошие. Ваш вожак знает, где меня найти. Друзья собрались вместе не сразу. — Однако, Михаил Александрович, вы были весьма убедительны, когда говорили с Карлом Модестовичем, — обиженно заметила Анна. — Сказал первое, что в голову пришло. Простите, моя царица! — А мне показалось, вы были довольно искренни. Я даже поверила, что вы хотели сделать меня своей рабыней. — Разве только в страшном сне, Анна! — принялся оправдываться Михаил. — Все, друзья мои, довольно разговоров — нам пора действовать. Модестович в любой момент может вернуться. Кто знает, действительно ли он поверил нам, — остановил милую перебранку Корф. — Я сделал вид, что ушел, и обернулся вокруг табора. Надеюсь, мне удалось запутать управляющего хотя бы на время. — Пора — значит, пора, — улыбнулся Репнин. — Мы ведь теперь в расчете? — Что? Ах, да, в расчете, — кивнул Корф. — Думаю, твоя боль скоро пройдет. Моя успокоилась к вечеру. — Что такое, господа? — с недоумением поинтересовалась Анна. — Вы что-то скрываете от меня? — Так, былое! — отмахнулся Репнин. — Не стоит и разговора. Спасибо тебе, Рада, за Анну. — Зачем цыганке слова? Сердцем благодари, любовью своей, — прошептала Рада, с грустью смотревшая на них. — Только вот сердце твое занято, а любовь слепа. — Прости меня, — тихо сказал Репнин. — Видишь ли, Анна… — Опять, Анна! — воскликнула Рада и пошла прочь от костра. Репнин смутился, поймав на себе взгляда Корфа и Анны, и махнул — не стоит переживать, не о чем… Когда они подошли к дому Забалуева — Репнин узнал у цыган кратчайшую дорогу к имению — уже смеркалось. Охранники, по-видимому, разделились и дневалили по одному на посту у небольшого костра возле крыльца. Собаки далеко не отбегали, видать, тоже мерзнуть не хотели. Первый снег, не растаявший днем, напоминал о конце осени, вечерами было уже по-зимнему зябко. — Голову на отсечение, это тот самый мужик, с которым я давеча сцепился! — признал его Корф, выглядывая из-за угла дома. — Побереги голову и лучше подумай, как заставить его открыть двери, — посоветовал Репнин. — Надо подумать… — Пока мужчины думают, женщины обычно действуют, — сказала Анна и с криком «Помогите! Помогите!» открыто побежала к дому. — Анна! Куда вы?! Подождите! Что она задумала? — Корф растерянно смотрел на Михаила. Репнин только пожал плечами — кто их поймет, этих женщин! — Помогите! — Анна с рыданием бросилась к сторожу. — Умоляю! Карета разбита, мой муж — ему плохо! Цыгане напали! — Цыгане? Чур меня, чур! — принялся креститься сторож. — Эй, Матюха, Митька, сюда! — Что за крик? — выскочил на крыльцо второй сторож. — Умоляю вас, — застонала Анна. — Нога… Мы были на свадьбе в соседнем поместье. Ехали домой, лошадь понесла. Карета перевернулась. Господи, нога, так болит нога! Мне плохо… — Чего это вы, барышня, на меня падаете. Я мужик, я не барин какой-нибудь, — перепугался сторож. |