Онлайн книга «Удар иглы»
|
– Мы не ищем чужого добра. Мы ищем знания. – И где же вы были в поисках знаний? – В Европе. В Африке. В Новом Свете. – Ха-ха-ха, вы развеселили меня. – Почему? – Новый Свет… Тот свет, что ли? Такты, приятель, мертвец? – Новый Свет – это Америка или Вест-Индия, как вам больше понравится… – Индия одна-единственная. Об Америке я ничего не слышал, хотя и хорошо осведомлен в географической науке. Как, говоришь, называют эту страну у вас? – Так и называют. – Если я не знаю этой страны, то никто из подданных нашего милостивейшего короля Карла Седьмого не знает этого. – Какого Карла? – удивленно переспросил я. – Какой сейчас год? – Ты что, олух, издеваешься надо мной? – Граф стукнул кулаком по столу. – Сейчас одна тысяча четыреста сорок четвертый год от Рождества Христова! * * * То, что мы заброшены в прошлое, я принял сразу как факт, который бессмысленно отрицать. О том, что подобное возможно, я слышал от мудрецов обоих Орденов, но, конечно же, не очень верил в это. Адепт тоже знал это не хуже меня. А Генри решил безропотно принимать все, что ни преподнесет ему судьба, и лишь горячо молился о том, чтобы это безумие быстрее кончилось. Дни текли за днями, и об их смене можно было судить лишь по тому, что возникал и угасал падающий сверху свет, да еще по порциям воды и похлебки, которую нам приносили два раза в сутки. Однажды графу что-то взбрело в голову, и нас притащили на господский пир, усадив за стол вместе с толпой обедневших дворян, которых обычно тянет к таким роскошным дворам. Во главе стола на возвышении восседал сам граф, рядом – его ближайшие соратники. По правую руку от него сидел унылый Джакометти. Барон был зол и весел. Гуляли с размахом. На буфетных столах стояли тазы с ирговой и розовой водой, предназначенной для омовения рук. На огромных блюдах возвышались искусно приготовленные жареные аисты и журавли, производившие впечатления живых. Скалилась клыками голова кабана. На сладкое шли печенья и торты с начинкой из бузины. Рекой лились настойки, пиво, ликеры, старые вина. Дымились и трещали факелы. Звенели кубки. Музыканты играли длинную, заунывную, казалось, бесконечную мелодию, но иногда, напуганные ревом де Брисака, начинали наяривать жизнерадостную музыку, при этом часто немилосердно фальшивя. И все пили, ели. Потом опять пили. И опять ели. – Арбалет мне! – неожиданно заорал граф де Брисак. Тут в его руку сунули арбалет. Бледный как смерть слуга пристроил блюдо с фазаном себе на голову и встал к стене, придерживая его руками. Барон прицелился. Слуга зажмурился и вздрогнул. Пропела стрела и воткнулась прямо в фазана. – Подойди! – крикнул де Брисак. Слуга приблизился к столу и склонился в глубоком поклоне. Граф бросил на пол несколько монет. – Это тебе за службу! Слуга упал на колени и, бормоча слова благодарности, кинулся собирать деньги. – А это за то, что испугался. – Граф ударом ноги повалил несчастного и приказал: – Двадцать плетей! Чем больше лилось вина, тем безудержнее разгуливались гости. Кто-то пытался залезть головой под юбку служанке, кто-то ругался с соседом, пока не послышался звук пощечины и не звякнули ножи. Брызнула кровь, но до смертоубийства не дошло. Какого-то гостя граф заставил осушить такой кубок вина, что бедняга замертво упал на пол и слуги унесли его. Покончив с этим занятием, де Брисак обратил внимание на нас, сидевших поодаль. – О, мои гости-путешественники! – заорал он. – Как вам мой пир? Наслаждайтесь. И думайте, не последняя ли это милость для приговоренных к смерти. Ха-ха-ха… Чем закончился пир – не знаю. Нас отвели обратно в темницу, где мы могли спокойно предаться тягостным мыслям, в том числе и обдумыванию слов графа. – Неужели ты никак не можешь повлиять на цепь? Сколько раз тебе это удавалось, может быть, удастся и сейчас? – спросил я Адепта. – Я пытаюсь… Они отобрали гризрак. С ним было бы легче. Пока же ничего не выходит. – Я же знаю, как много ты можешь. В этом времени мы чужие. Мы вне битвы Орденов. Сейчас нам не противостоит Хранитель – он затерялся в зыби грядущего. – Ты уверен? Мне кажется, это не так. Я ощущаю его присутствие. – Робгур?! Ты шутишь^ – Почему же? – пожал плечами Винер. – Правда, здесь он слабее. Тут присутствует лишь частичка его мощи. Но в такой ситуации ее вполне достаточно, чтобы попытаться покончить с нами. – Как он попал сюда? Это немыслимо. Даже ему такое не по плечу. – По плечу. Он почти что сцепил пальцы у нас на горле, когда мы были внутри пирамиды. – Я ничего не чувствовал. – Пирамида приглушила твои ощущения. – Мне почудилось, что я слышал его крик, когда мы шагнули в пламень. – И что еще? – Мне показалось, что он совершил невозможное и устремился за нами. – Так оно и было. – Надо что-то делать. Ты же можешь. Ты столько раз спасал нас. – Я делаю, что могу. Поэтому мы все еще живы… Используя свои не слишком развитые магические способности, я пытался помочь Винеру. Я мысленно слился с его разумом – это мне удалось. На меня обрушился хаос звуков, света, лавина ощущений, большинство из которых были неприятными. Я был рад, когда мне удалось невредимым вырваться из этого светопреставления. На своей шкуре я убедился в том, как тяжело приходится Адепту. – Все, – сказал он однажды. – Камень сдвинулся и катится под откос. – Он погребет нас или разобьет двери нашей темницы? – Не знаю… Эх, если бы мне только удалось переиграть Робгура! В тот же день граф Брисак позвал нас к себе. Он нас принял в том же зале, что и в первый раз. Он был мрачен, но улыбка, по-моему, никогда не сходила с его уст. На сей раз она напоминала оскал оборотня. Он молча рассматривал нас. Джакометти сидел рядом с ним, лениво прикрыв глаза и посасывая что-то из кубка. – Вы ничего не хотите сказать нам? – спросил граф. – Хотим, – кивнул Адепт. – Рискну показаться невежливым и умалить ваше гостеприимство, но все неплохо бы узнать, за что вы держите нас в темнице, словно преступников? – Потому что я так хочу. Мои планы относительно вас, плохи они были или хороши, изменились. Я нашел вот что. Он вытащил из мешочка, лежащего перед ним, ключ… Раздался стук упавшего на пол кубка, который выскользнул из пальцев Джакометти. Толстяк ошарашено смотрел на ключ. – Откуда? – произнес он, с трудом овладев голосом. |