Онлайн книга «Искушение страстью»
|
Одна за другой машины отъезжали в Валлонг, где был накрыт стол для родных и друзей. С рассвета Изабель возилась на кухне, исполняя приказы, данные Кларой накануне. Обреченно вздохнув, Магали подумала, что, может, хоть за столом Одетта окажется рядом с ней. Тогда хотя бы будет с кем поговорить, и она сбросит с себя эту учтивую маску. Было почти пять часов вечера, когда Винсен нашел Алена: тот сидел на вершине холма, под оливковым деревом. Винсен хотел перевести дыхание, и последние несколько метров шел медленно, потом сел рядом с кузеном и посмотрел вниз, на долину. Назойливо пели цикады, воздух был тяжелый, на небе собирались тучи. Наконец Ален произнес: – По-моему, будет гроза… Он снова посмотрел на небо и добавил: – Прости, Винсен, я не мог прийти. – Почему? – Долго объяснять… – И все-таки объясни. Я тебя слушаю. По голосу Ален понял, что Винсен едва сдерживает бешенство. – Сначала скажи, как бабушка перенесла похороны, – попросил он. – Очень плохо. Мы отвезли ее в Валлонг еще до окончания церемонии. Теперь ей, кажется, лучше. – А как ты? Винсен удивленно посмотрел на Алена, их глаза встретились. – Я? Мне было тяжело… Я очень любил его. Я не сразу понял это, но последние несколько лет у нас с ним были прекрасные отношения. Он был для меня примером. – В профессиональном плане? – Вообще. – Когда тебе было восемь, ты мечтал стать пилотом, как он. Странная грусть появилась на лице Винсена, он это забыл – какое трогательное детское воспоминание. – У тебя хорошая память… – сказал он. – Да. Я прекрасно помню все мои стычки с твоим отцом. Его злобу и презрение. Он всегда был неласков со мной. – Со всеми. Он просто не мог по-другому. Ален покачал головой. Он поигрывал камешком, перекатывая его из ладони в ладонь. – Мне всегда казалось, что он очень любит Мари, – медленно начал он, – оберегает ее. Готье ему был абсолютно безразличен, а вот меня он и вправду не переносил. Как будто я обладал даром выводить его из себя. Ведь я был не такой, как все. Но главное… Услышав крики стрижей, он какое-то время следил за их полетом, потом продолжил: – Он сводил счеты. Этого Винсен не мог отрицать, он и сам прекрасно видел враждебность Шарля по отношению к Алену. – Согласен, все не так просто. Жаль, что для этого он выбрал меня. Я мог бы так любить его. Я был сорвиголова, мне нужен был пример. И я очень уважал его. Небо темнело, поднимался ветер. – Может, он видел меня в ту ночь, когда убил папу. Или как-то интуитивно почувствовал мое присутствие. И с тех пор… – Ты был там? – вскрикнул потрясенный Винсен. Но Ален не стал отвечать и продолжил: – В детстве я хотел удивить его, привлечь внимание. Хотел, чтобы он перестал смотреть на меня, как на мокрицу. Что мне была моя мать? Это твой отец подписывал табель, принимал решения, разрешал или запрещал. Я попросился в Валлонг и нечаянно разбередил старую рану. Для него это было проклятое место, а я сделал его моим раем. Винсен слушал кузена, не перебивая. Ален так редко говорил о себе, что его даже перестали расспрашивать. – Твой отец снился мне в кошмарах. Он всегда брезгливо отстранялся от меня, он не позволял мне себя любит. Зато я возненавидел его от всей души. – До прошлой недели мы вообще ничего не знали, – возразил Винсен. – Это какая-то ошибка. – Да… Правда оказалась хуже. Помнишь, как мы говорили? Он указал на крышу Валлонга, видневшуюся в долине. – «Дом вдов». Не помню, кто это придумал, но мы так смеялись. Винсену показалось, что он опять вернулся на много лет назад, в детство, счастливое и беззаботное, хотя над семьей витало предчувствие беды. Впятером им удавалось держаться подальше от мира взрослых. Ален строил хижины, придумывал игры, даже пытался охотиться и сажать оливки на необработанной почве. Ален был его другом, его двойником, у них все было общее. Все ли? Похоже, что нет. – Мама была глупой, неласковой, некрасивой, зато твоя мать сияла, как солнце, мы все ее обожали, помнишь? Твой отец был героем, а мой – всего лишь тыловой крысой. Его якобы самоубийство выглядело еще одной трусостью, а гибель Юдифи сделала из нее мученицу. Видишь, какая огромная разница между твоими и моими родителями, между тобой и мной. – Ты впервые говоришь об этом. Я всегда считал тебя братом. Даже больше, чем Даниэля. – Только не в последние дни. Ты что, не заметил, что все разбились на два лагеря? – Нет. Я не хочу этого слышать. Ты злишься, я – тоже. Ален отбросил камешек, потом поднял голову и посмотрел своими золотистыми глазами в глаза кузена. – Мы злимся? Это правда… Но у нас на то разные причины. Шарль говорил со мной в больнице просто отвратительно. Как он мог все рассказать? Как он мог обозвать меня недоумком?.. – И что с того? – парировал Винсен. – Ты ведь хотел его убить! А он и так умирал! – Я решил, что если и приду на похороны, то только чтобы плюнуть на его могилу! Фраза хлестнула Винсена, как пощечина, он резко вскочил. – Я запрещаю тебе… – Как бы не так, – даже не пошевелившись, возразил Ален. – Ты сам нашел меня здесь. Ты хотел объяснений, ты их получил. Тебе они не нравятся? Твое дело. Теперь мой отец оказался не просто жалким типом, а какой-то тварью. Но он все равно мой отец, и никто не посмеет хвалиться, что пристрелил его, как собаку. То, что терпят Мари и Готье, я не стерплю! Случилось самое плохое: они стояли друг против друга, как враги, и не было никакой возможности повернуть все вспять. – Думаю, все сказано, – обрубил Винсен. Он развернулся и зашагал вниз между рядами оливок; из-под его ног катились камешки. Поставив тяжелый поднос на маленький дамский столик, Мари раздвинула занавески и налила кофе. – Как ты спала, бабушка? Дождь тебя ночью не разбудил? А сегодня отличная погода… Поднявшись с подушки, Клара провела рукой по волосам. – Ужасная ночь. Я уснула только на рассвете, когда гроза стихла. – Но… твое снотворное? – С ним покончено. Я выбросила пузырек. – Готье рассердится. – Это еще почему? В моем возрасте вредно много спать. Зато сегодня я не такая вялая. Спасибо, что принесла мне завтрак… Мари протянула ей чашку, Клара натянуто улыбнулась ей. – Не люблю, когда меня застают в кровати. Наверное, я похожа на старую сову. А при солнечном свете ничего не скроешь. |