Книга Оковы прошлого, страница 17 – Франсуаза Бурден

— Валентина будет прекрасной матерью, не то что Маргарита, — прошептала Жозефина.

Никто не мог помочь Маргарите, закрывшейся от мира в раковине своего безумия. Феликс старался изо всех сил, но его старания пошли прахом.

— Мой Феликс, мой любимый сыночек, ты сам себя погубил…

Она так и не смогла смириться со смертью сына. Эта потеря стала незаживающей раной в сердце, драмой, которая никогда не должна была случиться.

— Если кому-то и пора было уйти, то Антуану, но не тебе, мой мальчик, не тебе!

Проглотив слезы, Жозефина усилием воли заставила себя успокоиться и открыла глаза. В комнате было тихо, повсюду разливался мягкий свет. В этой мирной гавани она проживет дни, которые ей отмерены. А если бы она осталась на вилле, среди теней прошлого, то давно уже умерла бы от отчаяния.

— Нужно заставить их продать дом!

Но у нее никогда не хватит на это смелости. Она не сможет рассказать им правду. Тем более что на этом «Пароходе», как братья привыкли его называть, они собираются все вместе, общаются, превращаясь в одну семью.

—Характер у Софи, конечно, вздорный, но она родила нам троих красивых маленьких Эсперандье. И они тоже без ума от «Парохода». Почему никто из них не чувствует притаившегося в доме зла?

Жозефине и Антуану пришлось сохранять невозмутимость до тех пор, пока младший из братьев, Коля, не поселился в Париже. Как только это случилось, силы стали покидать Антуана. Его уже не интересовали ни дом, ни собственная тяжелая болезнь. В последние дни жизни, когда рак медленно затягивал его в могилу, он попросил у Жозефины прощения: «Ты останешься одна. Продай все! Уезжай отсюда!» Однако ей не суждено было уехать: внуки сделали все возможное и невозможное, чтобы уговорить ее не продавать их обожаемый «Пароход». И они думали, что поступают правильно. «Ничего им не рассказывай, Жо! Ни за что и никогда!» Хранить молчание, что бы ни случилось, — не всегда верное решение, но что ответить умирающему, который хочет уйти с миром? «Слишком тяжкое бремя ляжет им на плечи, Жо, понимаешь?» Она это понимала, но достаточно ли крепки ее собственные плечи? «Пообещай мне!» Конечно, она пообещала, и клятвы не нарушит.

— Альбан смог бы пережить удар. Он самый сильный.

Она всегда так думала, хотя любила всех троих одинаково. Безусловно, Коляʹ привык прятаться от невзгод в своих фантазиях, а Жиль, наоборот, крепко стоял на земле, но самый сильный характер был у Альбана.

— Ну скажешь ты ему, и что? Свою-то совесть очистишь, но он перестанет спать спокойно! У него и так проблем хоть отбавляй, оставь его в покое. К тому же ты дала обещание, и если нарушишь его, Антуан утащит тебя за ноги в могилу…

Представив эту картину, Жозефина улыбнулась, вложила закладку на прежнее место и захлопнула книгу. Глаза закрывались сами собой, пришла пора гасить свет.

* * *

— Ты не можешь и дальше ездить в этой колымаге, — заметил Жиль.

— Почему? — поинтересовался Альбан.

— Потому что она сиреневого цвета и от нее на ходу отваливаются запчасти.

— Смеешься? Она недавно прошла техосмотр!

Жиль положил свой кейс в багажник, стараясь при этом поближе рассмотреть блюдо с дарами моря, которые Альбан купил у торговца рыбой.

— Вдобавок ко всему она вся пропахнет креветками…

Он повернулся к брату и уже без шуток спросил:

— Как ты себя чувствуешь, старик?

— Нормально. Я очень рад, что Валентина со мной, что я теперь живу здесь и часто вижу Давида.

— Кстати о Давиде: ты ведь его пригласил?

— Давид придет завтра. Он хочет увидеть нас всех вместе.

Они сели в сиреневый «твинго» и выехали с привокзальной парковки.

— Твоя жена решила поспать подольше, поэтому за тобой прибыл не ваш роскошный «универсал», а старая машина Жо!

— Софи никогда не была ранней пташкой, — вздохнул Жиль. — Останови у кондитерской! Возьмем пирожных, я заплачу!

— На этот раз заплатить тебе не удастся! Жо обо всем позаботилась.

Жиль кивнул, и вид у него был немного виноватый — Альбан не упускал возможности в шутливой форме обыграть его любимое выражение «я заплачу».

— Ты правда хочешь оставить себе эту машину? Раньше ты отдавал предпочтение более удобным автомобилям.

— Я брал их в аренду, Жиль. И редко ими пользовался в Париже, я ведь постоянно был в разъездах.

После паузы Жиль осмелился задать вопрос:

— Тебе этого не хватает?

— Естественно.

— Путешествий?

— Нет. Полетов. Я стараюсь об этом не думать.

—А какие у тебя планы на будущее?

— Ничего не приходит в голову. Все идеи кажутся мне глупыми, предложения не вызывают ничего, кроме отвращения. Технический консультант, директор аэроклуба… Нет, мне пора поставить на авиации крест, сменить профессию, но я не знаю, куда податься.

— Ну, все не так плохо, у тебя есть время подумать. Что до твоей страховки, я все держу под контролем, будь уверен.

Чтобы избежать столкновения интересов, поскольку речь шла о брате, Жиль доверил ведение дела одному из своих коллег, который специализировался в этой сфере.

— Что ж, я буду рад получить деньги, — сказал Альбан. — Но не только в них дело, ты и сам это знаешь! Мне нужно найти себе какое-то занятие. Когда я вижу, как Валентина работает над переводом, я ощущаю вину, начинаю чувствовать себя бесполезным…

— Женись на ней.

— Не вижу связи. Люди не женятся только для того, чтобы хоть чем-то себя занять. Тем более я не уверен, что она этого хочет. При желании можно найти жениха и поинтереснее, чем безработный, живущий в глуши, разве не так? К твоему сведению, я уже делал ей предложение, еще до аварии, но она все перевела в шутку. И мне не хочется еще раз получить отказ. Валентина дорожит своей независимостью, в жизни ей пришлось несладко.

— Рассказывай!

— В общем, она плохо ладила с матерью и совсем не ладила с отчимом. Рано ушла из дома, работала за гроши и сразу на нескольких работах, чтобы оплачивать свое обучение. Ее жених, узнав о беременности, тихо собрал вещи и смылся, а у нее случился выкидыш. Когда мы познакомились, Валентина недоверчиво относилась ко всем мужчинам, и думаю, с тех пор мало что изменилось. Если я хочу создать с ней семью, не стоит форсировать события. Боюсь, что она с подозрением смотрит на все, что касается семейной жизни.

— Мы все организуем так, что она поймет: семья — это прекрасно! — заявил Жиль, дружески хлопнув Альбана по плечу.

— Если уж мы заговорили о Валентине… Софи ведет себя не слишком…

— Софи ведет себя отвратительно со всеми женщинами. Особенно недолюбливает хорошеньких, как твоя Валентина. К тому же она к тебе неравнодушна.