Книга Стрелы на ветру, страница 94 – Такаси Мацуока

– Теперь понял, что я имел в виду? – поинтересовался Круз, когда Старк перешагнул порог. – Поэтическая вольность настраивает человека на оптимистический лад. Ветер дует не с той стороны, с какой ты предпочитаешь, но ты все-таки не падаешь духом. Я ведь не просто так говорю, что у меня здесь дюжина лучших шлюх Техаса.

– Где Мэри Энн? – спросил Старк.

– Так, давай по порядку. Ты хочешь конкретную девочку, так?

– Где она?

– Ты говорил про весну, – сказала Мэри Энн с верхней площадки лестницы. – Сейчас еще зима, а ты уже здесь. Что, рудник истощился?

Она мягко улыбнулась, и Старк понял, почему он вернулся. Он влюблен.

– Какой рудник? – переспросил Старк.

– Твой рудник в Мексике.

Вранье – штука сложная. Нужно постоянно помнить, кому и что ты сказал. Говорить правду гораздо легче. Старк решил, что откроет Мэри Энн всю правду, как только они останутся вдвоем.

– Ты занята?

– Я только что уложила детей. Они скоро уснут. Пойдем наверх.

– Только не на всю ночь! – вмешался Круз, подкрепляя слова бурной жестикуляцией. – Ничто так не помогает заполнить бордель до отказа, как запах свинарника! Сегодня лучшей дюжине предстоит хорошенечко попрыгать.

– Я заплачу за всю ночь, – сказал Старк. – Сколько? Круз сощурился, и в его подпорченной топором голове словно защелкали счеты.

– Сюда входит не только плата за приятное общество. Не забывай про прибыль, которую я получаю в баре от клиентов, которые ждут своей очереди. Ты-то туда спускаться не будешь.

– Сколько, черт подери?

– Десять американских долларов.

Старк достал из седельного вьюка серебряные доллары и швырнул их на стол перед Крузом. Он припас эти деньги еще с предыдущей, более успешной вылазки в Миссури.

– Боже правый! – не удержался Круз. Он проверил монеты и убедился, что они настоящие. – Парень, ты что, банки грабишь?

– Ты видал меня на полицейских плакатах?

– Пока нет.

Старк поднялся к Мэри Энн. Девочки уже легли, но еще не уснули. Сквозь тонкие стены отовсюду слышалась возня и возгласы совокупляющихся пар. Но дети словно бы ничего не замечали.

– Здрасьте, мистер, – сказала Бекки.

Луиза, как обычно, промолчала.

– Привет, Бекки. Привет, Луиза.

– Ух ты! Вы запомнили, как нас зовут!

– Конечно.

– А вас как зовут?

– Стив.

– Здрасьте, Стив.

– Бекки, – укоризненно заметила Мэри Энн. – Ты же знаешь, что это невежливо – звать взрослых по имени. Вам следует говорить: мистер… Как ваша фамилия?

– Мэтьюс.

– Говорите: мистер Мэтьюс.

– Здрасьте, мистер Мэтьюс.

– Привет.

– Спокойной ночи, мистер Мэтьюс.

– Спокойной ночи.

Мэри Энн сняла с кровати покрывало.

– Не надо, – остановил ее Старк.

Женщина озадаченно взглянула на него.

– Давай просто поговорим.

– Ты заплатил десять долларов за разговоры?

– Да. А что, ты возражаешь?

– Нет, если ты не задумал ничего странного.

– Например?

– Например, говорить всякие гадости, так чтобы дети слышали. Или чтобы они смотрели, пока ты что-нибудь делаешь.

– За кого ты меня принимаешь?

– Не знаю, – сказала Мэри Энн. – Ты в борделе. Я – шлюха. Ты заплатил десять долларов, а теперь говоришь, что хочешь просто поговорить. Вот я и удивляюсь, зачем это тебе.

– Я люблю тебя, – сказал Старк.

Он вовсе не собирался говорить этого так вот сразу, но слова вырвались сами собою. Он хотел сперва как-нибудь подготовить почву. Ему бы наверняка удалось.

– Да ну?

Старк думал, что Мэри Энн обрадуется его признанию или, по крайней мере, удивится. А вместо этого на лице ее вдруг проступили разочарование и усталость.

Старк почувствовал себя задетым:

– Ну да, ты же, наверно, постоянно это слышишь от своих поклонников.

– Куда чаще, чем ты думаешь, – отозвалась Мэри Энн. – Только я бы не стала называть их поклонниками. Просто у мужчин бывает такое, что они вдруг размякают и принимаются мечтать. Им нужна не я и не Бекки с Луизой. Они думают о самих себе, только по-другому. И это никогда не затягивается надолго. Они пугаются того, что сказали. Принимаются винить меня за то, что я не такая, какой они меня вообразили. Это я уже проходила. Так что брось ты эту затею.

Женщина вернулась к кровати и приподняла угол тюфяка. Она извлекла откуда-то небольшую пачку купюр, отделила половину, а остальное снова спрятала. Мэри Энн взяла Старка за руку и вложила ему в ладонь десять долларов. Потом она раздвинула ширму и подтолкнула Старка к постели.

– Они через несколько минут уснут. Мы позабавимся, и ты с чистой душой вернешься в Мексику. – В глазах у Мэри Энн стояли слезы, но она все-таки улыбнулась. – Это очень мило с твоей стороны, Стив. Но это не настоящая любовь. Ты слишком молод для подобного чувства. Но ты с ним еще встретишься, вот увидишь.

– Не надо мне рассказывать о моих чувствах, – возразил Старк. – Я сам тебе о них расскажу.

И рассказал.

Он рассказал Мэри Энн про сиротский приют, про молоток и про Элиаса Эгана; про игру в карты и про «вулкан», который дал осечку, про Джимми Верняка и про трех задир, которых он застрелил. Он рассказал про банки в Миссури и про фактории в Канзасе, которые были до того, и про лошадей и скот в Мексике, – это было еще до Канзаса. Он рассказал про деньги, которые копил, сам не зная зачем.

– Меня чуть не застрелили в Джоплине, потому что я стоял там с револьвером в руках и думал, что я собираюсь делать с деньгами. А потом я понял, что я собираюсь с ними делать, и так удивился, что даже не заметил того фермера, пока он не попытался пальнуть в меня из дробовика.

– Ты мечтал обо всех тех классных вещах, которые мог бы купить, если б у тебя была женщина, для которой стоило бы все это покупать, – устало произнесла Мэри Энн, словно продолжая многократно слышанную историю.

– Нет, – сказал Старк. – Я понял, что мне хочется обзавестись ранчо в Техасе. Разводить скот. Если знаешь, как обращаться с коровами, их не так уж трудно разводить. Хочется построить домик, чтобы в нем было тепло зимой и прохладно летом. Почаще бывать под открытым небом и заниматься только тем, что считаешь правильным.

– Да, на тебя это похоже, – сказала Мэри Энн.