Книга Господин Счастливчик, страница 34 – Джеймс Суэйн

— Парень, советую тебе все рассказать, — сказал он.

— Ни слова не скажу до приезда адвоката.

Тогда они надели на него наручники, бросили на заднее сиденье своей машины и повезли в окружную тюрьму Гаррисона. По пути полицейские продолжали давить на него. Джерри понурил голову и уставился в пол. Отец как-то сказал ему, что полицейские обычно доверяют первому впечатлению и дальше действуют в соответствии с ним. На этих он явно произвел не лучшее впечатление.

Тюрьма оказалась трехэтажным зданием из желтого кирпича, увенчанным спиралями колючей проволоки. Там полицейские передали Джерри инспектору в штатском, жующему табак. Он сидел в кабинке, отгороженной тремя стенками. Инспектор задавал вопросы — адрес проживания, дата рождения, приводы — и периодически сплевывал в корзину для мусора. Джерри чувствовал, как переворачивается желудок.

— Значит, вас арестовали за продажу наркотиков, — отмечал инспектор.

— Травки. Я был мальчишка совсем. И пакетик был маленький.

— А маленький это сколько?

— Четверть унции.

— Где это случилось?

— В Атлантик-Сити. Я там родился.

— Сколько вам было лет?

— Пятнадцать.

— В Миссисипи пятнадцатилетние могут водить машину и вступать в брак.

Джерри уловил его намек. Инспектор велел ему встать. Они прошли коридором к аппарату для снятия отпечатков пальцев, стоявшему в дальнем углу. Инспектор расстегнул наручники и снял отпечатки, тщательно прокатав каждый палец Джерри по подушечке, пропитанной чернилами, и по формуляру. Потом еще раз, сгруппировав странным образом: большие пальцы отдельно, остальные вместе. После этих процедур пальцы Джерри стали такими черными, что не видно было ногтей. Инспектор протянул ему бумажное полотенце, пластиковую бутылочку-пульверизатор и повел в туалет.

— Давай недолго там, — сказал он.

— А недолго это сколько? — спросил Джерри.

Ему показалось, что на губах инспектора мелькнула ухмылка. Следующей остановкой на их пути была комната, где задержанных фотографировали. Там же перекусывали. Инспектор бросил монету в автомат и получил шоколадный батончик, пока фотограф делал снимки Джерри в фас и профиль.

— Пришли мне их по электронке, — сказал инспектор.

— Да я тут зашиваюсь, — отмахнулся фотограф.

— Это срочно. Мне нужно отправить их в НЦИП.

Фотограф покосился на Джерри.

— Ну ладно, — согласился он.

Джерри вернулся в кабинку инспектора и только теперь вспомнил, как расшифровывается НЦИП. Национальный центр информации о преступниках. Инспектор намеревался отправить его отпечатки и фотографии в базу данных правоохранительных органов, чтобы узнать, не разыскивается ли он за другие пакости. Джерри глянул на часы на стене. Три часа утра.

— И сколько это еще займет? — спросил он.

Инспектор смотрел на экран компьютера, как ребенок, получивший тест с вопросами, которых раньше не встречал.

— Зависит от того, смогу ли я вообще все это отправить, — ответил он, не отрывая взгляда. — А уж когда они получат информацию — там как знать? У них по выходным дел по горло.

— Ну хоть примерно.

Инспектор вскинул голову.

— Еще одно слово, хитрожопый, и я тебя посажу в обезьянник.

Джерри вздрогнул. Субботним вечером в обезьяннике, вероятно, собирается весь цвет галфпортской мрази. Учитывая то, как ему сегодня везет, среди них наверняка найдутся приятели тех троих, которых он только что порешил.

— Простите.

Инспектор буркнул что-то и снова уставился на экран.

— Не хочется выглядеть наглым, но вы не дали мне вызвать адвоката, — добавил Джерри.

— Это потому, что в субботу ночью никакие адвокаты не работают, — заметил инспектор, сплюнув в урну. — А завтра с утра хоть обзвонись своим адвокатам.

Инспектор откусил шоколадный батончик, при этом не выплюнув табак. Джерри снова затошнило. Ему хотелось вдохнуть свежего воздуха и выпить чего-нибудь холодного. Но больше всего хотелось, чтобы ушел страх.

— А можно я позвоню своему другу из вашего города? — спросил он.

— Это кому же?

— Ламару Биггсу. — Инспектор оторвался от компьютера. Смотрел он недоверчиво. Джерри понял, что пересек какую-то воображаемую черту, и поспешил пояснить: — Я помогал ему сегодня. У «Волшебства Дикси» проблемы с работниками, которые крадут фишки. Я подсказал его команде, как работает эта схема мошенничества. Работа у меня такая. — Он указал на свой бумажник, лежавший на столе инспектора. — Там моя визитка.

Инспектор достал визитку.

— Ты работал на Ламара?

— Ну да.

— Так чего ж ты, черт подери, сразу не сказал?

Валентайн очнулся от сна и услышал, что в кухне надрывается телефон. Часы рядом с кроватью показывали три. По ночам люди звонят, только если стряслось что-то нехорошее. Он выдернул себя из постели.

Идти было невыносимо трудно. С возрастом без многого уже не можешь обойтись. Например, без восьми часов сна. Валентайн сел за кухонный стол, взял мобильник и посмотрел на экран. Номер не определился. Значит, Джерри, решил Валентайн. Сын мог позвонить когда угодно.

— Ну что там? — сказал Валентайн вместо приветствия.

— Тони? Это вы? Ой, Господи, я так рада, что вы наконец ответили.

Люси Прайс. Он прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.

— Вы меня слышите? Только не говорите, что уже отключились.

— Если бы я отключился, то не смог бы ничего сказать.

Люси пронзительно захохотала, и Валентайн догадался, что она выпила. Холод металлического корпуса телефона проникал в ладонь. Он не мог говорить с Люси, одновременно не представляя себе ее лица. Она была невероятно похожа на его покойную жену, по которой он немыслимо тосковал. Поэтому Валентайн позволил себе несколько сблизиться с Люси. Это была наиглупейшая ошибка в его жизни.

— Я не могла вам не позвонить. Извините, что потревожила.

Глаза Тони расширились. Вот она выставляет себя виноватой, на жалость давит.

— Что вам нужно? Что-то стряслось?

— Откуда вы знаете?

— Потому что сейчас три утра, — повысил голос Валентайн.

— Ой, да, вы правы. Вечно я путаюсь в часовых поясах. Со мной сегодня произошло нечто ужасное. И мне надо с кем-нибудь поделиться. А вы так… поддерживали меня.

Опять взывает к жалости. Воспитанный в католичестве, он моментально чуял комплекс вины в любом предложении. Валентайн откинулся на спинку стула.

— Я слушаю вас.

Люси громко высморкалась.