Онлайн книга «Пресс-центр. Анатомия политического преступления»
|
Женщина вздохнула. — Допускаю. — С кем конкретно? — Он никогда не говорил того, что могло угрожать мне или моим близким… Он был очень открытым, но умел молчать про то, что могло принести мне горе… — А где телохранители Грацио? — Один, Эрнесто, живет на моей вилле… Второй уехал в Сицилию. — Я могу поговорить с Эрнесто? — Бесполезно. Он ничего не скажет. — Почему? — Потому что он сицилиец. Потому что сам ничего не знает… Он умеет только охранять, следить за теми, кто идет по улице, стрелять и резать… — Силач громадного роста? — Нет, Эрнесто как раз очень маленький. Громадным был Витторио, который уехал в Катанью… — Почему? — Кончился контракт… Прокурор республики заверил Грацио, что опасность миновала… — Как фамилия этого Витторио? — Фабрини. — У него очень большой размер обуви, не правда ли? — Да, сорок пятый… Шор снова закурил. — Мне бы все-таки очень хотелось поговорить с Эрнесто… Женщина поднялась с низкого сафьянового овального дивана, подошла к перламутровому, старой модели телефонному аппарату, набрала номер, долго ждала ответа, пояснила, что Эрнесто рано ложится спать, они такие сони, эти сицилийцы, так любят поспать… — Алло, Эрнесто, простите, что я потревожила вас поздно… Здесь у меня… Шор поднес палец к губам, шепнул: — Не говорите обо мне! Просто попросите приехать… Женщина кивнула. — Вы бы не смогли сейчас приехать сюда? Нет, нет, ничего не случилось… Хорошо, спасибо, я жду. — Не вздумайте ему сказать, что я из полиции, — попросил Шор, — он тогда не станет со мною ни о чем говорить… Скажите, что я стараюсь понять причину гибели Грацио… — Господина Грацио, — поправила женщина. — Он не станет говорить с вами, если вы скажете о Леопольдо просто "Грацио"… — Господин Бланко тоже очень следит за тем, чтобы его фамилия произносилась с обязательным "де". — Он мышь, — повторила женщина, — он только играет в больших, он не в счет. — А Уфер? — Тоже мышь, но дрессированная, знает все о бирже, Леопольдо верил ему как себе… Он может догадываться, кто против концерна Леопольдо в Гаривасе, он знает пружины… После того, как Леопольдо не стало, дни Санчеса сочтены, и Уфер и Бланко знают это… — Вы согласитесь под присягой повторить то, что сказали сейчас? — Конечно. — У вас хватит денег, чтобы держать трех телохранителей, фрау фон Варецки? — Я не люблю, когда считают мои деньги, господин Шор. Вы спросили, я ответила. И достаточно. — Прошу простить, но я осмелился спросить вас о телохранителях оттого, что понимаю всю меру опасности, которую я, лично я навлеку на вас после такого рода заявления… Мы не сможем дать вам охрану, а она потребуется, в этом я не сомневаюсь. — Я сказала то, что сочла нужным сказать. Какие у вас еще вопросы? — Господин Грацио называл вам тех, кого он подозревал в гибели Энрике Маттеи? — спросил Шор, отметив, что более не смеет называть покойного просто Грацио. Женщина сумела корректно, но твердо навязать ему свое отношение к нему. — Его врагами были те, которые крепче всех пожимали на приемах руку и громче других клялись в дружбе. — Простите, но этот ответ слишком общий. — Другого не знаю. — Постарайтесь вспомнить: вам никто не подсказал дружески, вскользь — переехать из вашего дома сюда, в "Палому"? Женщина нахмурилась, снова потянулась к бутылке, глаза ее сделались прозрачными, водянистыми, поэтому казалось, что в них постоянно стоят слезы, хотя они были сейчас сухи… — Мне звонила фрау Дорн… Обещала прилететь ко мне… Она спросила, не слишком ли мне тяжко в доме одной… Но она ничего не советовала… — Когда это было? — Когда Леопольдо не стало. — У вас в доме есть сейф? — Да. — Ключи от него у вас? — Да. — Там хранятся документы господина Грацио? — Нет. Только мои бумаги. — Когда господин Грацио был у вас последний раз? — Весною, пятнадцатого апреля… — Он был один? — Да. — Работал? — Нет. Отдыхал. Конечно, он много звонил по телефону, он умел прекрасно работать по телефону, но ничего не писал… Хотя нет, конечно, что-то писал, все это осталось у него на столе, я храню все его бумаги, он не любит… он не любил… Погодите, вы спрашивали о его врагах… Вы слыхали о Доне Баллоне? — Да. — Ну, и что вы о нем слыхали? — Я слыхал, что он крупный мафиози, занят в кинобизнесе… — Леопольдо как-то сказал, что это самый страшный человек, которого он когда- либо встречал в жизни… Дом Леопольдо стоит рядом с замком Дона Баллоне… В Палермо… Внешне они были очень дружны, но я никогда не забуду, как мне сказал о нем Леопольдо… Сказал шепотом, а ведь он не знал, что такое страх… …Эрнесто от виски отказался, посмотрел маленькими колючими глазами на Шора, выслушал Анжелику фон Варецки о том, что этот господин намерен разобраться в обстоятельствах гибели ее мужа, аккуратно присел на краешек кресла, сжал в кулаки толстые маленькие пальцы, поросшие темными волосками, и сказал: — Я готов помочь господину в его деле, как же иначе-то? — Где Витторио? — спросил Шор. — Хорошо бы нам поговорить вчетвером… — Вы служите в полиции? — утверждающе уточнил Эрнесто. — Я частный детектив. — А ваша фамилия, случайно, не Шор? — Ну, а если моя фамилия действительно Шор? Что тогда? — Тогда я погожу говорить с вами, покуда вы не изложите всю правду о деле господина Грацио… — Вам звонил кто-нибудь по поводу этого дела? Давал советы? — Господин Шор, я же сказал, что пообожду с вами говорить, мы люди неторопливые, умеем ждать своего часа… — Он обернулся к Анжелике фон Варецки. — Пожалуй, я поеду, а то псы воют, покормлю… 33 Из бюллетеня Пресс-центра: "Как стало известно, представители "Континентл фуд индастри", контролируемой финансовой группой Дигона, которые прилетели на встречу с Грацио в тот день, когда он покончил жизнь самоубийством, встречались с ним до этого трижды на протяжении последней недели в Лондоне, Далласе и Гонконге. Переговоры проходили при закрытых дверях, в обстановке полной секретности, однако обозреватели, близкие к финансово-промышленным кругам, утверждают, что целью этих встреч было удержать Леопольдо Грацио от подписания договора с режимом Санчеса в Гаривасе о строительстве энергосистемы; оплата гарантировалась реализацией урожая бобов какао, который, как утверждают, ожидается весьма высоким. |