Книга Шутки в сторону, страница 20 – Оксана Обухова

— Пятнадцать минут, — отчеканила Караулова. — Нам еще одеться надо.

— Лицо под воду, — скомандовало совершеннейшее, по мнению Колбасовой, чмо, проходя мимо меня и направляясь к лестнице на второй этаж. — Какое платье на вас будет? — перескакивая через две ступени, крикнул на ходу.

— Слушайся, — поймала мое возмущение на выходе мадам Полина. — У него душевный кризис.

— Думаю, короткая кожаная куртка цвета морской волны! — проорала я и пошла засовывать «дрезденский фарфор» под холодную воду.

— И брюки? — раздалось сверху.

— Да! Бутылочного цвета!

То, что Гоша изобразил на моем лице, не передать никакими словами. Тут понадобятся акварельные краски и рука опытного портретиста.

Он кудесничал с палитрой и за десять минут преобразил мое лицо до совершенной (в этом случае имеется в виду наиболее льстивый смысл слова) неузнаваемости. Из гардеробной Полины, пока я смывала «дрезденский фарфор», Гоша принес лазоревый шарфик и создал на моей голове тюрбан, под который ловко спрятал мою гнедую гриву. Потом покопался в огромной шкатулке, в которой Караулова аккуратнейшим образом хранила солнцезащитные очки, и, выбрав огромные, в белой пластмассовой оправе, нацепил их мне на нос.

— Все. Принимайте работу.

Я глянула в зеркало и обомлела. Из зеркала на меня смотрела чужая, невероятно красивая женщина. Несколько старше действительной натуры, но это натуру не портило.

— Приятно работать с таким материалом, — скромно отмел все комплименты кудесник пудры и помады. — Езжайте. Я вас здесь подожду.

— Можешь представить, что бы Стелькин с тобой сделал, будь у него в запасе лишних двадцать минут, — выводя машину из гаража, предположила Полина. — Тебя бы единогласно выбрали мисс Вселенной в полном единогласии.

— Волшебник, совершеннейший волшебник, — согласилась я. — И что такой мастер у нас в провинции делает?

— Лечит раненую душу, — нахмурилась Полина и ударила по педали тормоза. Заболтавшись, мы едва не поцеловали автобус в задний бампер. — Он работал в Москве, — отдышавшись, продолжила водительница, — и там познакомился с солистом одной «мальчуковой» группы. Понимаешь, в каком смысле познакомился?

— Угу.

— Так вот. А у этого «соплиста» уже был бой-френд — крутой продюсер.

— Тот самый Крутой?

— С ума сошла! Я имела в виду — влиятельный! И вот он-то Гошика из Москвы и попер. Сказал, еще раз где-нибудь увижу, ноги вырву, руки вставлю и скажу, что так и было. То же самое пообещал сделать, если Гошик устроится в Питере. Перекрыл, гад, кислород таланту в обеих столицах. Taк-то вот.

Любой талант, а тем более несчастный, вызывает во мне самые глубокие чувства. От восхищения до поклонения. Старательно припомнив все столичные туполевские связи, я тут же клятвенно пообещала наступить на горло родимой гордости, связаться с Назаром Савельевичем и пробить для Гоши индульгенцию.

Очень грустный Семен Иванович Протопопов сидел за столиком «Диетической кухни» в полном одиночестве. Я присмотрелась к его тарелке и предположила, что грусть, вероятнее всего, вызвана видом серо-зеленой котлетки и кучки пареных овощей немногим более радостного цвета. Стакан кефира натюрморта тоже категорически не оживлял.

Появляясь перед ним, Полина строго придерживалась правил железной конспирации. Все «котики-лапки-солнышки» были оставлены дома.

— Добрый день, Семен Иванович. Разрешите присесть?

Семен Иванович машинально слизнул с верхней губы кефирные «усы» и кивнул. Причем шея его согнулась трудно, как у заржавевшего Железного Дровосека. Мне так показалось, что даже скрип присутствовал.

Я приветливо улыбнулась.

Семен Иванович выдавил из себя ответную улыбку и разродился текстом:

— Полина Аркадьевна?! Какими судьбами?!

— Да вот, проезжали мимо. Дай, думаю, кефирчика попью… Познакомьтесь, пожалуйста, — Софья. — Я только что в книксене не присела. — Моя школьная подруга.

Если бы в кафе не было посетителей, я однозначно огрела бы Аркадьевну подносом. Это я-то — «школьная подруга»?! Озверела, голубушка?! Когда ты в первый класс пошла, у меня первый зуб только прорезался!

Семен Иванович приподнял тощий зад над табуретом сантиметров на пятнадцать и галантно потискал мои протянутые пальцы.

— Прошу, прошу, чрезвычайно рад.

Обрадованным Семен Иванович вовсе не выглядел, но сказалась «старая школа», так ценимая Полиной Аркадьевной. Скорее всего, глядя на зеленую котлетку, Семен Иванович размышлял над тем, с какого перепугу он понадобился прокуратуре вообще и госпоже Сидоровой в частности.

Эту мысль он озвучил буквально через три минуты чистого времени.

— Знаете, Полина Аркадьевна, — соблюдая конспиративные манеры, проговорил Протопопов, — странный день у меня сегодня выдался. С самого утра все не заладилось. — И тут же спохватился: — Встреча с вами, очаровательные дамы, единственное приятное исключение. — И снова с грустью в голосе: — Сначала сдох мобильник, а я жду одного звонка. Потом… потом вообще из прокуратуры позвонили и наплели секретарше черт-те чего…

— Может быть, шутка? Чья-то проказа? — с самым искренним участием предположила Полина Аркадьевна.

Голос Семена Ивановича тем не менее прозвучал безрадостно:

— Думаете?

— Конечно. Моему бывшему мужу регулярно такие каверзы подстраивали. То якобы из милиции, то из прокуратуры, один раз в ОБХСС пригласили…

— Да что вы говорите?! — возрадовался Протопопов. — А я-то думаю… Никакой Сидоровой в прокуратуре не нашлось, только уборщица, но она вряд ли имеет ко мне претензии…

Разговор пошел живее, и Семен Иванович даже заказал нам еще по одной порции пудинга, но уже не с шоколадной, а с клубничной подливкой. Кефир нам также пришлось принять в качестве залегендированного прикрытия.

Поговорив о шутниках и вспомнив разнообразных аферистов, навещавших мадам Караулову четыре года назад, мы немного сбавили темп, и Полина, облизав ложечку с остатками нежно-розового соуса, приступила к главной арии:

— У меня ведь, Семен Иванович, тоже не все слава богу… Моя Мотька нанесла мне прямой материальный ущерб — изодрала когтями правый бок кожаного кресла в столовой. И как я умудрилась забыть о кошачьем маникюре? Теперь придется ремонтировать подлокотник. Или… может быть, сразу кресло выбросить?

— Что вы, Полиночка Аркадьевна! — всполошился Семен Иванович, и мы обе насторожились, ожидая продолжения. — Ни в коем случае не выбрасывайте такое изумительное кресло! Вызывайте обивщика, он подберет вам кожу нужного оттенка или в крайнем случае отрежет кусок от спинки, а заплату поставит там. Это так просто!

Мы обе уныло вздохнули и вернулись к пудингу с кефиром.

Очередное фиаско мы приняли с достоинством. Пообещали Семену Ивановичу не затягивать с ремонтом кресла и отправились к выходу. Полина разочарованно надувала щеки, я тоже немного огорчилась и потеряла бдительность…