Онлайн книга «Последняя песнь трубадура»
|
– Нет, – ответил Сергей. – Поговорить нужно. Об одном деле. Убийство Ирины Сидоровой помнишь? – Кто это? А… Сопровождала особые грузы в гарнизон Г-на и оттуда. – Бумаги на грузы оформлял ты. Юрисконсульт Министерства обороны. Потом ее убил один человек, а посадили другого. Вот об этом и давай во всех подробностях. – Да с чего вы взяли, что я знаю? – Слушай, ты опытный человек. Нам что, твоими способами помогать беседе? Утюг согреть, пальцы ломать по одному? – Это без толку, – криво усмехнулся Князев. – Не беспокойся. Мы что-нибудь придумаем, чтоб тебе понравилось. – А вы кто такие? Бандиты, менты? – Допустим, ни то ни другое. – Никак народные мстители, – насмешливо протянул Князев. – Скажете, кто послал, я, может, и подумаю. – Ты и так подумаешь, – Сергей открыл дверь в другую комнату. – Давай, Леша. Пронзительный Наташкин визг оглушил присутствующих. Князев изменился в лице. – Ладно. Спрашивай, придурок. * * * Филипп Нуаре сидел в офисе Ричарда в Нью-Йорке. – Она, конечно, удивилась, Рич. Вроде бы обрадовалась, растерялась. Но уехать из Москвы, говорит, не может. Квартиру c душами умерших родственников оставить не может. Трущоба. Точнее, хрущоба у них называется. Но главное – собаку не отдаст в карантин. – Какой еще карантин? – Сорок дней. Для животных, которых перевозят самолетом. – Но это же легко обойти. – Я сказал, Рич. Но что нам делать с душами умерших? – Это, конечно, проблема. – Я еще не сказал, Рич. Она приглашает тебя приехать. В эту собачью конуру с душами. – Не надо иронии, Фил. Я ее понимаю. Это ее дом. Она хранит то, что осталось от семьи. Я иногда так жалею, что дал сломать дедушкин дом. Поздно узнал. Да, я понимаю. – На то вы родственники, Рич. Честно говоря, я был потрясен, когда она заговорила. В своей жизни я встретил второго человека с такой логикой. Первый ты. – Она действительно такая красавица, как на снимках? – Она прекраснее, чем ты можешь себе представить. * * * Лариса готовилась к эфиру. Будет эта красотка, Петренко. Лариса предвкушала эффект, который произведет ее ожерелье на прекрасную гордячку. Когда-то Сережка просто пажом при ней служил и впадал в бешенство, когда Лариса пыталась выяснить его истинные мотивы. Пусть же она увидит, как выглядит жена человека, об которого она ноги вытирала. Лариса потребовала у Сергея тысячу долларов, он немного подумал и сказал: «Да, конечно». Он попросил ее заехать утром к нему в офис и без звука дал требуемую сумму. Лариса взяла и на обратном пути локти кусала от того, что не попросила больше. Она ехала к своему модельеру. Эльвире Андреевой. Та приготовила ей на выбор три платья из последней коллекции. Громкого имени у Эльвиры пока нет, и потому она берет не больше пятисот долларов за платье. Но просит никому не говорить, что они стоят так мало. Готовится к быстрому взлету. Что, вероятно, произойдет. Но тогда Лариса найдет себе другого модельера. За пятьсот долларов. Эльвира разложила платья. Одно бутылочного цвета, очень сложного фасона, асимметричное: левое плечо чуть прикрыто, правый рукав – длинный с кружевным манжетом. На талии – переплетение цепочек. Другое платье – очень простое, черное, без рукавов, с небольшим вырезом у шеи. Третье – из ярко-голубой тафты, с перламутровыми пуговичками, широкой юбкой и большим, ниже плеч, отложным воротником. Это платье сразу безумно понравилось Ларисе. – Но я не знаю, как с этим будет. – Она достала из сумочки ожерелье и с восторгом заметила, как расширились глаза Эльвиры. – Господи! Какая красота! Ты можешь примерить каждое. Даже обязательно примерь все. С этой роскошью. Лариса надела одно за другим, три платья. Ей по-прежнему больше всех понравилось голубое. Оно и шло ей потрясающе. Но ожерелье, конечно, не очень вязалось с отложным воротником. К двум другим подошло идеально. – Выбирай, – сказала Эльвира. – Вот это, – решительно взяла Лариса бутылочное. – Я так и думала, – улыбнулась Эльвира и подумала: «О вкусе не может быть и речи. Такое ожерелье нужно носить только с черным». Но говорить ничего не стала. – Сколько? – спросила формально Лариса, прикидывая, не взять ли и голубое. – Тысяча, – спокойно ответила Эльвира. Лариса открыла рот для вопроса, но тут же закрыла его. О чем тут спрашивать. Эти люди… Значит, она, Лариса, в их глазах стала дорогой женщиной. Она холодно расплатилась и поехала на Ленинградский проспект, в косметический салон. Игорь встретил ее настороженно. Но Лариса сделала вид, что не замечает этого. Она тепло его поцеловала и сказала: – Я сегодня ужасно тороплюсь. Важный эфир. После массажа ты сам, пожалуйста, подкрась меня. Не люблю останкинских гримеров. Мне нужен грим вот к этому наряду и этому украшению. Пока Игорь хлопал глазами, Лариса получала удовольствие не меньшее, чем от секса с ним. * * * Князев рассказывал долго, подробно и не без удовольствия. Он гордился этой операцией. Этим сложным, продуманным планом, в ходе которого он всех поставил раком: следствие, суды, прокуратуру. Он получил наслаждение от своей власти и в глубине души презрительно удивлялся, как же это легко. – Кто убил Сидорову? – Блондин. – Валентин Карасев? – Да. Специалист по особым поручениям. – Его в тот же вечер арестовали за кражу? – Да. – Значит, ребенка журналистки Петренко похитил не он? – Мне ничего не известно про ребенка и журналистку. – Леша! – крикнул Сергей в полуоткрытую дверь в другую комнату. – С этим ребенком ничего не должно было случиться. Мне сказали, что только таким способом можно ее остановить. Чтоб она не таскалась и не приставала ко всем с этим делом. Мне не сказали, что мальчишка болен. У Сергея потемнело в глазах, он ударил Князева по голове рукояткой пистолета. Увидел кровь и невероятным усилием воли сдержался. «Стоять, – сказал он себе. – Это самосуд». И себе же ответил: «Законник хренов. А что требуется?» – Тещу этому Блондину заказывал? – А это при чем? – При том. Говори. Это тебе не следствие по одному эпизоду. – Ну послал его. Святое дело – от тещи избавиться. – Заткнись, урод. А то прикончу тебя раньше, чем надо. – А когда надо? – Сообщу дополнительно. Это Блондин? Князев посмотрел фотографию. |