Книга Правило четырех, страница 35 – Йен Колдуэлл, Дастин Томасон

Двое «апостолов» из первого ряда делают шаг вперед. Первый разворачивает свиток, на котором написано «Плющ»; второй — такой же свиток, но со словом «Колледж». Поводив носами и с важным видом пройдясь перед «Иисусом», они продолжают петь:

В одном — евреев не берем,

В другом — нам плотники не нужны.

Куда ж идти бедняге, как не к нам в «ТД»?

Келли сжимает кулаки.

«Апостолы» снова выстраиваются в шеренгу и, взявшись за руки, начинают скакать, ловко задирая ноги.

Иисусу слава, слава, он к нам пришел давно,

Поможет с выпуском он нам

И воду превратит в вино.

С этими словами они поворачиваются, задирают тоги и являют зрителям голые ляжки, на каждой из которых начертана одна буква. Все вместе они складываются в заключительное послание:

С ПАСХОЙ ВСЕХ — «ТИГРОВЫЙ ДВОР»

Зрители отвечают шумной комбинацией из аплодисментов, смеха и неодобрительного шиканья. В тот самый момент, когда «апостолы» во главе с «Иисусом», опустив тоги, готовятся уйти, откуда-то сверху доносится громкий треск и вслед за ним звук бьющегося стекла.

Головы поворачиваются в направлении шума. В одном из окон верхнего этажа здания исторического отделения вспыхивает и тут же гаснет свет. Трещит дерево. В окне заметно какое-то движение.

«Апостолы» из «ТД» восторженно кричат.

— Что происходит? — спрашиваю я.

За разбитым стеклом видна фигура человека.

— Это уже не смешно, — раздраженно бросает Келли, адресуя упрек оказавшемуся неподалеку от нас «Иисусу».

Тот только презрительно фыркает.

— Что он делает? — громко вопрошает Келли, указывая на окно.

«Иисус» отвечает почти мгновенно:

— По-моему, собирается пописать. — Он хихикает и добавляет: — Прямо оттуда.

Келли бросается к нему:

— Что тут, черт возьми, происходит?

Фигура в окне появляется и снова исчезает. Двигается она как-то неестественно, рывками. В какой-то момент человек хватается за раму, но опять пропадает.

— Кажется, он там не один, — говорит Чарли.

Внезапно в окне появляется весь человек. Он отступает к окну спиной и почти прижимается к раме.

— Парень собирается обмочить нас, — повторяет понравившуюся ему мысль «Иисус».

Сгрудившиеся в кучку «апостолы» начинают громко скандировать:

— Пры-гай! Пры-гай!

Келли поворачивается к ним:

— Заткнитесь, черт бы вас побрал! Идите и снимите его!

В окне опять никого.

— Не думаю, что парень из «ТД», — озабоченно говорит Джил. — По-моему, это кто-то из «олимпийцев».

— Он же одет, — возражаю я, вглядываясь в темный прямоугольник окна.

У меня за спиной завывают «апостолы».

— Прыгай! — снова кричит один из них.

Дерек шикает на них.

— Убирайтесь отсюда ко всем чертям! — командует Келли.

— Спокойнее, девочка, — говорит «Иисус» и начинает собирать свою разбредшуюся команду.

Джил наблюдает за происходящим с тем непроницаемым выражением лица, которое он, подобно маске, натянул на лицо в самом начале представления, затем смотрит на часы:

— Ну, похоже, дальше ничего интересного уже не бу…

— Ни хрена!.. — восклицает Чарли.

Его почти никто не слышит из-за громкого, похожего на треск сломанной сухой ветки звука. Это выстрел.

Мы с Джилом едва успеваем обернуться. Человек вылетает из окна, круша оставшееся стекло, и на несколько мгновений как будто застывает в свободном падении. Потом тело глухо шмякается на снег, и звук падения поглощает весь прочий шум.

Все.

Первое, что я помню, — это топот ног. Чарли бросается к лежащей на земле фигуре, вокруг которой тут же образуется плошая толпа. Я ничего не вижу.

— О Господи! — шепчет Джил.

— Что с ним? — спрашивает кто-то. — Он цел?

Отсутствие каких-либо признаков движения говорит само за себя.

Наконец раздается голос Чарли:

— Пусть кто-нибудь вызовет «скорую помощь»! Скажите, что у нас здесь во дворе перед часовней человек в бессознательном состоянии.

Джил достает телефон, но, прежде чем он успевает набрать номер, к месту происшествия прибывают двое полицейских. Один пробивается через толпу, другой начинает раздавать команды. В какой-то момент я вижу Чарли. Опустившись на колени, он делает искусственное дыхание; движения точны, как будто их исполняет машина.

— «Скорая» уже выехала!

Вдалеке завывают сирены.

Ноги начинают дрожать. У меня вдруг появляется ощущение, что где-то вверху над нами пронеслось нечто темное.

Подъезжает «скорая». Задняя дверь распахивается, и два санитара перекладывают человека на носилки. Люди снуют туда-сюда. Дверь закрывается, и я вижу на снегу темный отпечаток. В проступившей из-под снега брусчатке есть что-то неприятное, даже страшное, как в царапине на коже сказочной принцессы. Черное становится красным. То, что я поначалу принял за грязь, оказывается кровью. В окнах верхнего этажа здания по-прежнему темно.

«Скорая» уезжает, вой сирены слабеет, огни поворачивают на Нассау-стрит. Я смотрю на отпечаток в снегу. Его форма вызывает ассоциацию с ангелом, которому сломали крылья. Холодно. Я обхватываю себя руками. Толпа на площади начинает рассеиваться, и только тогда до меня доходит, что Чарли рядом нет. Он уехал со «скорой», и вместо его голоса у меня в ушах неприятная тишина.

Негромко переговариваясь, студенты разбредаются в разные стороны.

— Надеюсь, у него все нормально, — говорит Джил, кладя руку мне на плечо.

У меня почему-то мелькает мысль, что он имеет в виду Чарли.

— Пора домой. Я тебя подброшу.

Надо идти, но я стою и смотрю. Перед глазами снова страшная сцена падения. Я слышу звон разбитого стекла и сухой треск выстрела.

К горлу подступает тошнота.

— Пойдем отсюда, — говорит Джил.

Ветер крепчает. Я киваю. Кэти исчезла, когда приехала «скорая», и одна из ее подруг говорит, что она ушла в общежитие. Решаю позвонить ей из дома.

Джил ведет меня к «саабу», припаркованному неподалеку от входа в лекционный зал, без лишних вопросов включает печку, настраивает приемник на спокойную балладу старика Синатры и подстраивает звук, так что вскоре ветер становится лишь воспоминанием, и мы, надежно защищенные от капризов стихий, устремляемся в кампус.

— Что, по-твоему, там произошло? — тихо спрашивает Джил.