Книга Мой дорогой герцог, страница 10 – Констанс Холл

Келси посмотрела на него в недоумении, затем улыбнулась:

– Это очередная шутка, да?

Его голубые глаза померкли, на лице появилось выражение боли.

Келси перестала улыбаться.

– Ты что, серьезно?

– Серьезней не бывает.

Она хотела что-то сказать, но он жестом ее остановил.

– Позволь я объясню. Я всего лишь сын простолюдина, а ты благородной крови, но только по материнской линии, и никогда не придавала этому значения. Могут сказать, что я выскочка, но это не так – мы с тобой оба бедны как церковные мыши. Родители всегда надеялись, что мы поженимся. Я построю дом, и ты сможешь рисовать сколько твоей душе угодно. Мы будем счастливы, Келл, и тебе не надо будет возвращаться к Салфорду.

– Но мы ведь не так любим друг друга. – Келси вздохнула.

– Но мы сможем полюбить. – Гриффин подпер рукой подбородок. Он смотрел на нее с надеждой.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. А как насчет Лоры? Ты говорил, что влюблен в нее, неделю назад. И Вероники, и Шерон?

– Все это несерьезно.

– Почему?

– Они для меня ничего не значат, и предложения им я не делал.

– Но ты собирался сделать предложение Веронике.

– Я много чего собирался сделать. – Улыбка осветила его лицо, и глаза сверкнули давно знакомым ей хищным огоньком.

Келси никак не отреагировала на его слова. Она выудила у него все детали год назад, когда все произошло. Вероника была дочерью священника, но отец, видимо, недостаточно строго следил за ней. Ее репутация была такой же, как у Клариссы.

– Хорошо, что священник нашел того моряка, а то бы он тебя к ней кандалами приковал.

– Не я был отцом ребенка.

– Верно. Но все равно ты женился бы на ней. Я хорошо тебя знаю.

– Я не настолько глуп, Келл.

– Нет? – Ее губы растянулись в улыбке. – Почему тогда ты решил, что влюблен в Лору, когда у нее умерла мать, а когда брат малыша Вероники умер, стал ухаживать за ней, а потом за Шерон, когда у нее умерла собака.

– Что ты такое говоришь?

Келси дотронулась до его руки, чувствуя, как он напрягся.

– Когда дело касается женщины, ты становишься необычайно чувствительным. Вот почему я не выйду за тебя. Ведь ты сделал мне предложение из жалости. Мы друзья, настоящие друзья, ими и останемся. Все равно мы никогда не полюбим друг друга, как мужчина и женщина, и добром это не кончится.

Гриффин внимательно смотрел на нее пару мгновений, затем в глазах его зажглась улыбка и он сказал, поддразнивая ее:

– Что, боишься потерять из-за меня покой? Келси тряхнула головой, откинув волосы на спину.

– Если бы это могло случиться, то это случилось бы уже давным-давно. И я не была бы твоим лучшим другом все эти годы. Потому что дружба и любовь несовместимы.

– Ну, настоящей-то любви между нами никогда и не было.

– Ты совершенно прав. Помнишь, как мы первый раз встретились? Я красила забор, ты бросил в меня яблоко, а я в тебя – кисточку и попала прямо в лицо. – Келси гордо взглянула на него.

Гриффин захихикал, легонько хлопнув ее по щеке.

– Зато я вылил на тебя ведро скипидара и победил.

– От меня потом воняло скипидаром несколько недель. Мама едва оттерла мне голову, я думала, выдерет все волосы. Никогда тебе этого не прощу!

– Но ты мне отомстила.

Келси вспомнила, какую взбучку она ему задала. Он тогда неважно выглядел.

– У меня даже кусок зуба отвалился. – Гриффин засмеялся и показал отколотый передний зуб.

Келси вдруг посерьезнела.

– Спасибо, Гриффин, ты меня развеселил. Сразу стало легче на душе. Что бы я без тебя делала? – Келси чмокнула его в щеку.

Гриффин покраснел, самодовольная улыбка заиграла на его лице.

Шум снаружи заставил ее отпрянуть от Гриффина.

Кто-то постучал в дверь.

– Кого, интересно, принесло в такой час? – Гриффин пошел открывать.

За его широкими плечами Келси не могла рассмотреть, кто пришел.

– Я заметил, что горит свет, – раздался мужской голос. – Вы не видели где-нибудь здесь юную мисс по имени Келси Уолларил?

Келси вздрогнула при упоминании своего имени.

– А почему вы спрашиваете? – Гриффин навис над пришедшим.

– Мой хозяин прочесывает все вокруг, чтобы найти ее.

– Так скажи ему, что она в безопасности и я сам приведу ее, как только она пожелает.

– Не могу, приятель. Давай-ка ее сюда, и я прослежу, чтобы она добралась в целости и сохранности.

– Не выйдет…

Гриффин схватился за край двери, его мускулы напряглись под рубашкой, и он набросился на мужчину. Девушка вскочила и подбежала к двери.

– Впусти его, Гриффин, я пойду с ним, – сказала Келси, плотнее закутавшись в одеяло, чтобы скрыть дрожь в руках.

Эдвард ждал на дорожке, которая вела к дому. Он сидел на своем вороном жеребце, Кинжале, постукивая рукояткой хлыста по ладони. Конь чувствовал его нетерпение и рыл землю, помахивая головой.

Эдвард похлопывал сильную шею животного, ощущая, как перекатываются под его пальцами мышцы. Поднялся ветер, луна скрылась за облаками, и все вокруг окутала тьма. Капля дождя упала ему на плечо, он повернулся и еще раз взглянул в сторону дома.

Он услышал голоса, принесенные ветром, дверь открылась, и луч света упал на порог. Грейсон, один из его конюхов, вышел первым, следом за ним какой-то мужчина. Кто бы это мог быть? После случившегося с ним несчастья он ни разу не приезжал к своим крестьянам, поручив это Мореллу, своему управляющему. Но он знал, что Мак-Грегор с семьей все еще живет в этом доме. Возможно, этот парень – один из сыновей Мак-Грегора. Эдвард решил при первой же встрече спросить об этом у управляющего.

Сын Мак-Грегора шагнул в сторону, и появилась Келси. При взгляде на нее у него перехватило дыхание. Тощая маленькая девчонка, которую он помнил, сильно изменилась. Огромные зеленые глаза, завораживающий взгляд, проникающий в самую душу. Да она стала настоящей красавицей.

Темные волнистые волосы рассыпались по спине. Ночная сорочка была лишь частично прикрыта одеялом, свисавшим с бедер. Луч света падал на ее стройные ножки.

Она повернулась к молодому Мак-Грегору, что-то сказала ему, и они рука об руку направились к лошади.

Эдвард рассматривал парня, пока тот помогал Келси взобраться на лошадь. Он был красив, прямо-таки белокурый Дионис.

Мак-Грегор дотронулся до подбородка Келси, игриво шлепнул ее – такое мог себе позволить только любовник. Эдвард ругнулся и ударил рукояткой хлыста по голенищу сапога, с трудом поборов желание соскочить с лошади и преподать этому наглецу урок, который он надолго запомнит.