Книга Набоб, страница 107 – Ирэн Фрэн

— Ты — фиранги, высокочтимый Угроонг. У тебя белая кожа.

На самом деле она сразу отметила, что кожа у него смуглая, и поначалу это сбило ее с толку.

Похоже, ее замечание смутило его.

— Это так, но ты обладаешь ваджрой…

— Что ты имеешь в виду? — строго спросила она.

— Нет, ничего. Я просто хотел сказать, что я свободен от предрассудков, которые свойственны таким, как ты. Да, я пришел из-за Черных Вод, но ведь именно поэтому ты меня и разыскивала, не так ли?

Ей вдруг показалось, что она стоит перед ним нагая, и она машинально закрылась платком.

— О чем ты, Угроонг? Объясни?

— Я не люблю торговаться, царица. Вот мое предложение: давай объединимся. У меня есть люди, военный опыт, ружья и пушки. Я предлагаю их тебе, чтобы ты смогла отомстить. Ты же ненавидишь англичан. Ты ненавидишь фиранги в красных камзолах. Взамен ты отдашь мне свою ваджру.

— Ваджру! Так ты знаешь об этом! И ты веришь в этот вздор, ты, чужестранец, которого прозвали Луной Индии!

Он бросил на нее гневный взгляд, но она его выдержала.

— Успокойся, царица. Я — не торгую снегом!

Сарасвати подавила усмешку.

— Продолжай, Угроонг.

— Я знаю, кто ты, и ты мне нужна. Англичане постепенно распространяют свое влияние в индийских провинциях. Они развращают раджей и с их помощью прибирают к рукам индийские земли.

— Ты не сказал мне ничего нового.

— Я напомнил тебе о твоем несчастье только потому, что такая же участь скоро постигнет и других.

— Продолжай!

— Клайв, одержавший победу при Плесси, восемь лет назад открыл англичанам дорогу в Бенгалию. Теперь он возвращается. Король дал ему полную свободу действий. Клайв будет делать все, что захочет, ни с кем не советуясь, не ожидая приказов с той стороны Черных Вод. Ты понимаешь, что это значит, царица?

— О том, что фиранги в красных камзолах обосновались в Бенгалии, уже всем известно. Поздно махать кулаками. Дхарма! Мы платим за свои ошибки.

— По-моему, ты заплатила за них слишком дорого, царица.

— Не говори со мной так, Угроонг, или я прокляну тебя!

Он опустил глаза и, помолчав, сказал:

— Ты ведь знаешь пословицу, царица: в Бенгалию можно войти через сто ворот, но ни через одни нельзя выйти.

— Фиранги в красных камзолах входят и выходят, как им вздумается!

— Да. Потому что мы не сделали ничего, чтобы им помешать. И они будут и дальше вести себя так, пока Могол слаб. Но если он вновь обретет силу… С моей помощью. С твоей помощью. Я закрою ворота Бенгалии. Мыс тобой вместе закроем ворота Бенгалии.

— Вместе?

— Да, вместе! Ты красива, сильна, слишком красива и сильна для слабой Индии. Ни один мужчина, кроме меня, не захочет тебя, потому что ты внушаешь страх.

— Страх?

Она была искренне удивлена. Так вот, значит, какова ваджра?

— Да, страх. Но я уже сказал тебе: у меня нет предрассудков, свойственных индийцам. Я тоже внушаю страх. И я знаю фиранги, царица. Я знаю Могола; война — моя стихия. Мое имя известно всей Индии.

— Да, но ты здесь не единственный фиранги.

Угрюм побледнел и схватился за рукоять сабли:

— Забудь о них! Это все отъявленные негодяи, авантюристы, готовые служить кому угодно.

— Нет.

— Но он бросил тебя, ведь так? Бросил, потому что ты потеряла свое богатство. Он испугался, и вот теперь ты пришла ко мне!

— Нет, — покачала головой Сарасвати и накинула на себя все свои покрывала, как бы давая понять, что ему пора откланяться. Ее лицо скрылось под голубым муслином, и он не увидел, что она плачет.

— Я предлагаю тебе месть.

— Я не собираюсь мстить ему.

— Я дам тебе власть.

— Не обманывай меня. Властью обладаешь ты. И ты мне ее не отдашь.

Ее слезы быстро высохли, и она приподняла край муслина. «Он действительно стар и очень утомлен», — опять подумала она, но Угрюм угадал ее мысли.

— Я ничего не собираюсь скрывать от тебя, царица. Я уже не молод. Ты очень красива, но я устал от женщин. Я больше ничего от них не хочу.

— Говорят, их у тебя по меньшей мере двести, не считая тех, которых ты время от времени покупаешь… Среди них наверняка есть женщины моложе и красивее меня. И плодовитее. Ты ведь не можешь не знать, что мое чрево иссохло уже много лет назад. Так чего же ты ждешь от меня такого, чего не может дать тебе другая женщина?

— Ты — не женщина.

— И кто же я, по-твоему, если не женщина? — удивилась она. — На каком чудовище ты собираешься жениться?

— В тебе есть качества мужчины.

Она не была уверена, что поняла смысл его слов. Угрюм великолепно говорил на хинди, лучше, чем Мадек, и без малейшего акцента. Но, проведя прошлое лето с другим фиранги, она перестала доверять людям, пришедшим из-за Черных Вод, потому что ей часто казалось, что она понимает их, а на самом деле за их словами скрывался другой, неведомый ей мир. Однако Угроонгу удалось тронуть ее душу. Почему он так легко разгадывает ее?

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил Угрюм.

— Я бедна, несчастна, бесплодна.

— Неважно.

— А иссохшее чрево?

— Неважно.

— Женившись на мне, ты не сможешь получить ваджру.

— Я научу тебя воевать. Мы вышвырнем англичан из Индии.

— Я индуистка.

— Мне это подходит. Твои единоверцы заправляют здесь денежными делами.

— Но у меня ничего нет. И я не знакома ни с одним банкиром.

— Плевать на это. Ты индуистка, ты обладаешь ваджрой, и ты станешь моей женой. Этого достаточно для того, чтобы получить от них денег на большую войну.

— А твой бог? Что скажет твой бог?

— У великих воинов нет религии, кроме культа самого себя!

Сарасвати только теперь поняла: с этим человеком надо говорить о власти. Власть заменяет ему любовь. И сотни женщин ему нужны лишь для того, чтобы чувствовать свое превосходство. Его может возбудить только образ собственной славы, только он может рассеять его тоску.

— Чтобы выйти за тебя замуж, Угроонг, мне следует поменять религию. Если ты согласен взять меня в жены согласно христианскому обычаю, я буду твоей.

Он уставился на нее, не понимая. Его послы подробно описали ему странное поведение владычицы Годха, и он ожидал от нее чего угодно, только не этого. Он был сбит с толку. Каким образом годхский фиранги сумел обратить или почти обратить женщину из высшей касты в религию, провозглашающую равенство? Обратить женщину, которую ему, Угрюму, никак не удается укротить! А ему говорили, что он обычный молодой повеса. По счастью, этот Мадек вовремя убрался и находится сейчас на попечении отца Венделя. Хотя история с фиранги была ему неприятна, Угрюм До сих пор не воспринимал Мадека всерьез. Когда ему рассказывали об этом человеке, он не мог избавиться от непонятного, неопределяемого словами дежа-вю. Теперь Угрюм понял, что Мадек обладает большей силой, чем думают окружающие. Ваджра? Нет, не может быть. Ею обладает только она. Мадек не может помешать его союзу с царицей, ведь все — в том числе и она — утверждают, что их разрыв произошел по его инициативе. Значит, Мадека даже обрадует такой оборот дела, поскольку он окончательно избавится от обременительной связи. И эта красавица царица, которую обожал целый народ, отдалась зарвавшемуся юнцу, мелкому авантюристу!