Книга Наследница из Гайд-парка, страница 81 – Жаклин Нейвин

– Грозным взором? – задумчиво произнес Роман. – Мне нравится это определение, оно очень удачно.

Грейс посмотрела на них:

– Она здесь задает тон, и с ней считаются.

– Как и с тобой. – Он поднял бокал, чтобы произнести тост. – За успех праздника. Ты много для этого сделала.

Грейс вспыхнула от удовольствия. В этот момент она казалась особенно красивой.

– Это не все сделала я.

– О, хватит, Грейс, – лукаво произнес Роман, – скромность тебе не идет. Особенно поддельная.

– Я не опоздал преподнести свои комплименты хозяйке? – спросил Джейсон, подходя к ним.

Триста просияла:

– Спасибо. Я рада, что пришло так много людей.

Грейс извинилась и отошла. Джейсон смотрел на нее какое-то время и, тоже попросив прощения, направился следом.

– Кто, как ты думаешь, победит? – с легкой задумчивостью произнесла Триста, глядя на них обоих.

– Моя сестра упряма.

– Но Джейсон упорен.

Он взял ее руку в свою и подмигнул:

– Тогда я сделаю ставку на любовь.

У Тристы замерло сердце. Ей понравилось, что Роман это сказал. Она с силой сжала твердые мускулы его руки и улыбнулась, но ее губы дрожали. Она сказала просто:

– И я тоже.

Джейсон догнал Грейс рядом со столом с закусками.

– Почему ты преследуешь меня? – спросила она с досадой.

– Потому что ты меня избегаешь, – небрежно ответил он. – И я хочу с тобой потанцевать.

– Я не буду танцевать. Я слишком занята. Теперь, пожалуйста, извини меня, но мне надо повидать гостей.

– Я твой гость, – весело произнес он. Ее ответом был мрачный взгляд.

– Знаешь, – сказал Джейсон, – у тебя не получается, как раньше. По морщинкам у твоих глаз и поднятым уголкам губ видно, что ты улыбаешься. Не покидай праздника. Он очень важен для Тристы.

– Я не собираюсь это делать для Тристы. Или для Романа.

Он закатил глаза:

– Я знаю... Эндрю. Единственный мужчина, к которому ты питаешь симпатию.

Они оба посмотрели на счастливого мальчика, окруженного новыми друзьями. Джейсон наклонился к ней и прошептал на ухо:

– Он для тебя не слишком мал? Теперь, когда он нашел друзей своего возраста, ты должна сделать то же самое. А теперь пойдем погуляем.

Он потянул ее за руку и повел к расположенной на западе усадьбы лужайке. Там не было много народа, лишь несколько молодых людей, устроившихся на расстеленных одеялах, переговаривались между собой. Грейс не стала упрямиться и позволила себя отвести в сторону.

– Это, честно говоря, – сказал он, когда они оказались ото всех на почтительном расстоянии, – очень хорошо.

– Что? – Она подумала, что ему хорошо от того, что его рука обнимает ее за талию.

– Хорошо, когда делаешь что-то доброе для других.

Она вздохнула:

– Это еще одна проповедь о пользе добрых дел?

– Нет, просто наблюдение. Ты выглядишь счастливой. Ты изменилась, Грейс. Я много думал о том, что ты сказала мне в последний раз, когда мы беседовали, о твоих страхах в Лондоне. Я столько раз хотел зайти к тебе и поговорить еще. Но я вижу, что тебе не нужно мое участие. Я никогда не видел тебя такой довольной.

– Это праздник, – сказала она. – Праздники и устраивают, чтобы подарить людям радость.

– Тебе нравится помогать Тристе, верно?

– О, какая досада – я знала, что ты не можешь без своих лекций!

Он поднял подбородок, оценивающе глядя на нее:

– Признайся, помогать Тристе было приятнее, чем мучить ее.

– Я никогда ее не мучила. Я в этом совершенно уверена.

Он поднял брови и негромко насмешливо рассмеялся.

– Запомни, это грех – лгать священнику.

– Посмотри на себя, – с вызовом сказала она. – Это не грех – тащить женщину в укромное место, когда она должна наблюдать за порядком?

– Придя домой, я справлюсь в Библии и сообщу тебе ответ. – Он постарался произнести это искренне, и это заставило Грейс улыбнуться. Но она тут же спохватилась и сделала строгое лицо.

Он дотронулся до ее щеки с ямочкой:

– Почему ты не хочешь мне даже улыбнуться?

– А с чего мне хотеть? – От его прикосновения у нее путались мысли. Все же она не отвернулась. – Ты ведешь себя глупо, и я не хочу тебя в этом поощрять.

Он покачал головой. Его глаза пристально смотрели в ее, в них горел огонь.

– А почему бы тебе меня не поощрить? Как ты думаешь, что тогда произойдет?

– Я... ты... – Тяжело сглотнув, она подалась назад. – Я хочу вернуться на праздник. В самом деле. Если увидят, что меня нет, пойдут сплетни.

– Я верну тебя назад, – сказал он, его голос был ровным и рассудительным, – если ты пообещаешь танцевать со мной. В конце концов, я одинокий холостяк, сельский пастор...

– Одинокий? О, я в этом сомневаюсь. Я никогда не встречала более популярного пастора. У всех молодых женщин в твоей пастве глаза как у коров во время всей службы, так что не говори мне про свое одиночество.

– Я прекрасно вижу с кафедры все эти глаза. В моей кладовой множество кулинарных чудес, которые мне подарили. Но я хочу танцевать с тобой. Пообещай мне, что ты подаришь мне танец.

– О, ну ладно. – В ее голосе слышалась усталость, но ей была так приятна эта настойчивость, что хотелось рассмеяться. – Могу я теперь вернуться к гостям? – отрывисто спросила она.

Он усмехнулся, и она поняла, что провести его не удалось.

– Это не твои гости. Вечеринка устроена ради Эндрю, и оставь все заботы его матери.

Грейс прищурилась:

– Насчет танца я могу и передумать...

Он поднял руки, словно моля о сдаче:

– Тогда я снимаю свои возражения.

Она рассмеялась. Джейсон отвел ее обратно и оставил, чтобы она могла пообщаться с гостями. Достаточно было короткого взгляда, чтобы убедиться, что на празднике царит Эндрю. Его лицо раскраснелось от смеха. Или от бега. Или и от того и от другого.

Когда после обильного ужина начались танцы, Грейс тревожно стала искать глазами Джейсона. Когда она увидела его, ее душа ушла в пятки. Он смотрел на нее, и в его лице была решимость. А потом он направился к ней за обещанным танцем.

Они не разговаривали. Он согнул руку, предлагая ей свой локоть. Грейс почувствовала его мышцы. Оба проследовали на танцевальную площадку.