Книга Пламя любви, страница 78 – Патриция Филлипс

— Надеюсь, что уже сегодня он будет дома. А почему ты спрашиваешь?

— Он говорил вам, что знал меня в Гранаде?

— Да. Спасибо, что помогла с пропусками. Жаль, что тебе пришлось так тяжело в пути, но теперь ты в безопасности. Скоро родится твой ребенок — первый младенец во владениях Джордана.

Тарифа выдавила улыбку. Сердце ее бешено колотилось. Она возненавидела прекрасную англичанку с первого взгляда, видя в ней угрозу собственному счастью.

— Вы ведь тоже были в плену в Гранаде, не так ли, донья? Элинор плотно сжала губы — она старалась не вспоминать о Гранаде.

— Да.

— Я слышала, вас называли христианской наложницей Эль Моро.

Тон мавританки слегка изменился. Она сидела у окна, освещенная лучами солнца, и Элинор насторожилась, заметив враждебное выражение на ее лице.

— О чем ты хотела поговорить со мной?

— Вы знаете, кто мой брат?

— Не имею понятия, и, признаться, меня это не очень интересует, — сказала Элинор, поднимаясь. — Тарифа, если тебе нечего сказать, можешь идти.

— О, мне есть что сказать. Только вам это не очень понравится. — Тарифа гордо выпрямилась. — Может, вам лучше присесть, донья? И не советую вам звать служанок. Не думаю, что вы захотите, чтобы я им все рассказала.

Элинор похолодела от зловещего тона мавританки и снова опустилась на стул.

— Говори, я тебя слушаю.

Тарифа улыбнулась, показав острые белые зубки.

— Так вот, мой брат — Сауд, военачальник Мохаммеда! Элинор молчала. Она догадывалась, о чем собирается рассказать Тарифа, втайне надеясь, что ошибается.

— Джордан был рабом в доме Сауда, — заявила Тарифа.

— Хочешь сказать, что ты и он…

— Джордан — отец моего ребенка.

Элинор стиснула кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

— Но ты же была в гареме. Как же это могло случиться?

— Это было непросто. Но ради нашей любви… — Тарифа улыбнулась, наслаждаясь тем, что причинила сопернице боль. — Мы рисковали жизнью, только бы быть вместе. А до этого мы любили друг друга много месяцев, пока добирались из Кастилии.

— Так это ты путешествовала с ним? Теперь наступила очередь Тарифы удивиться:

— Вы знали… Но откуда?

Элинор не ответила. Она вспомнила, что Родриго, сообщив ей, что Джордан погиб, в утешение рассказал о связи ее возлюбленного с мавританкой. Элинор полагала, что Родриго солгал, желая настроить ее против Джордана, но теперь убедилась, что он сказал правду.

— Убирайся с глаз моих!

Тарифа отпрянула, опасаясь, как бы Элинор не ударила ее.

— Пошла прочь!

Мавританка метнулась к двери и выскочила из комнаты.

Элинор повернулась к окну. В солнечных лучах танцевали крохотные пылинки. Впереди, насколько хватало глаз, простиралась желтая пустыня. О Боже, ей следовало знать, что их счастье продлится не долго. Все было слишком хорошо. Подумать только, Джордан сказал, что Тарифа — сестра его друга! Будь он проклят за свой обман! А она приняла его шлюху в собственном доме. Прислонившись лбом к каменной стене, Элинор разрыдалась.

Когда наконец она подняла голову, то увидела, что на противоположном берегу движется вереница черных точек. Неужели это враги? Сердце Элинор оборвалось, но в следующее мгновение она поняла, что это возвращается Джордан. Восхитительная минута встречи, которую она ждала с того момента, как он уехал, превратилась в настоящий кошмар.

Они ужинали в напряженном молчании. Джордан терялся в догадках. Почему Элинор так странно себя ведет? Она молча выслушала его подробный рассказ о сражении, в котором они потеряли двоих, убили дюжину мавров, захватив их лошадей и поклажу. Ее безразличие разозлило Джордана. А он-то думал, она будет безумно рада его возвращению, и торопил своих спутников, спеша добраться до Авилы, не дожидаясь утра.

Джордан с грохотом отставил чашу, отодвинул стул и подошел к Элинор.

— Что с тобой? Почему ты молчишь? Ты же знаешь, я не выношу, когда ты дуешься. Скажи что-нибудь, ради Бога!

Элинор подняла голову, и он отшатнулся — столько гнева и боли было в ее фиалковых глазах.

— Я скажу, Джордан. Всего лишь одно слово — Тарифа!

— Будь она проклята! Все-таки рассказала тебе!

— Зачем ты солгал? Сестра твоего друга! Едва ли Сауд считал тебя своим другом.

— Я не хотел тебя обманывать.

— Тогда зачем ты это сделал? А я-то, дура, ничего не заподозрила. Когда она сказала, что ты отец ее ребенка, я вспомнила, что мне говорил Родриго. Даже он знал, что ты завел себе мавританку.

— Элинор… — Он попытался ее обнять. Она оттолкнула его.

— Как ты смел поселить любовницу в нашем доме?

— Она мне больше не любовница.

— Почему я должна тебе верить? Ты солгал мне, Джордан, и не в первый раз.

— Да, я солгал, но только потому, что не хотел причинять тебе боль. Мы были так счастливы! Я не думал, что снова увижу ее.

— Теперь ты скажешь, что не любишь ее.

— И никогда не любил. Тарифа удовлетворяла мои телесные потребности, не более того. Пожалуйста, поверь мне, Элинор.

— Ну да, она ничего не значит для тебя, как не значила та девица в Кентербери. Если помнишь, ты старался убедить меня в своей невиновности.

— Не вижу ничего общего.

— Неужели?

— Тарифа помогла мне выжить в этой проклятой стране. Наш отряд умирал от дизентерии, даже принц заболел. Она умудрялась доставать чистую воду и готовила еду.

— Очень трогательно.

— Проклятие, Элинор, почему ты всегда все усложняешь?

— Здесь нет ничего сложного, Джордан. Все предельно просто. Тарифа была твоей любовницей, а теперь ждет от тебя ребенка.

Пристыженный, Джордан опустил голову:

— Ты права. Остается лишь надеяться, что ты простишь меня.

— Мне будет гораздо легче простить тебя, если ты отошлешь ее отсюда. Я не потерплю твою любовницу под своей крышей. Как ты посмел даже подумать о таком?

— Ей некуда идти. Я обязан позаботиться о ней.

— А как же я? Передо мной у тебя нет обязательств?

— Элинор, ты не можешь требовать, чтобы я выгнал ее сейчас.

Они сверлили друг друга глазами. Боль затуманила взгляд Элинор. Неужели он думает, что может иметь еще и других женщин? Ну уж нет, этого она не потерпит!

— Тебе следовало остаться в Гранаде. Там ты мог бы завести себе и жен, и наложниц, чтобы удовлетворять свою похоть.

Джордан сжал кулаки, едва сдерживая ярость.