Книга По лезвию ножа, или В погоне за истиной, страница 3 – Максим Окулов

— Ну, давай знакомиться. Меня зовут Лена, а тебя?

— Денис. А я слышал, как друзья называли тебя Маршей?

— Подслушивал? — с легкой издевкой произнесла она. — Это прозвище, кликуха. Они же не могут без этого. Обязательно все должно быть не как у людей.

— А по-моему, классная компания, — ошарашенно произнес я.

— Да уж, классная… А ты курящий?

— Ну так, курю немного.

— Сигареты есть?

— Ага.

— Пойдем покурим? — сказала Лена, непринужденно беря меня за руку и увлекая в сторону курительного тамбура.

Прохладная ладошка легла в мою руку, обжигая огнем. Сердце нещадно колотилось, заглушая, казалось, стук колес. Я долго не мог осознать, что же так непонятно мне в облике спутницы, пока не сообразил, что не могу хотя бы приблизительно определить ее возраст. Голос, худенькая фигурка и взгляд голубых чистых глаз делали ее похожей на ребенка, а манера держаться и говорить, какая-то бесшабашность поведения говорили о некотором жизненном опыте.

Мы закурили. Повисла напряженная пауза.

— Лена, сколько тебе лет?

— А насколько я выгляжу? — в глазах моей спутницы мелькнули озорные искорки.

— Я не специалист в таких делах, — смущенно пробормотал я, — но мне кажется, что мы ровесники. Мне недавно исполнилось семнадцать, я закончил десятый класс и еду поступать в МГУ.

— Да-а-а… Старею, — шутливо-серьезно произнесла Лена. — Вообще-то мне пятнадцать, я окончила восьмой класс.

— Восьмой!? — удивленно протянул я. — И ты спокойно ездишь одна? Как тебя родители отпускают? Кстати, ты из Питера или из Москвы?

— Да никак не отпускают. Им на меня, кажется, наплевать. Папашка мой — большой начальник, в московском горкоме партии трудится. Они думают, что я к подруге на дачу поехала, а я рванула сюда, в Питер. Да зря все…

— То есть? Прости, мы совсем не знакомы, и я не в праве лезть тебе в душу, но как-то это все очень странно. У меня сложилось впечатление, что ты прощаешься с близкими друзьями, а из твоих слов следует…

— Что все они козлы! — прозвучал раздраженный голос Лены. Опять повисла долгая пауза.

— А ты в какой области «ботаник»? На какой факультет поступаешь? — разрядила Лена обстановку.

— «Ботаник»? В смысле?

Ленин звонкий смех перекрыл стук колес:

— Ну, это человек, который живет одной учебой. Такой заученный парень. Классический портрет — сутулый дохляк или, наоборот, пухлый толстяк, с немытыми волосами, в уродливых очках с толстыми линзами, ужасно нудный, говорящий только об учебе. У нас в школе есть несколько таких.

— Ах, да! Я буду поступать на физический, но на ботаника я, кажется, не похож, — мне с трудом удавалось сдерживать внутренне напряжение.

— Да какой же ты ботаник! Я, кстати, думала ты старше, — сказала Лена, заставив мое сердце забиться еще чаще. — Слушай, а у тебя пожрать ничего нет? Я сегодня с утра ничего не ела.

— Конечно, есть. Правда, ничего особенного — бутерброды, но, как говорится, чем богаты.

— Годится, пошли! — и опять прохладная ладошка утонула в моей руке. Я сильно растерялся. Во время всего разговора в моем сознании смутно проскакивали картины, в которых я целую Лену, сжимая в жарких объятиях, но наяву отважиться на такое было решительно невозможно. Надежда грела душу до последнего, но все рушится: мы опять идем по людному вагону, где моим планам никак не осуществиться…

Я не спеша выкладывал на стол свертки с бутербродами и пакеты с овощами и фруктами, как Лена спохватилась. Из рюкзачка она достала бутылку сухого болгарского вина.

— Хоть какая-то польза будет от хиппующей питерской молодежи, — прозвучала неприкрытая ирония. — Штопор есть?

— Нет, но я сейчас открою! — заверил я, впервые в жизни начиная чувствовать себя настоящим мужчиной, которому радостно исполнять желания прекрасной спутницы. Помня о том, что антиалкогольный указ Горбачева был в самом разгаре, я с самым непринужденным видом отправился к проводнице, попросить штопор, чтобы открыть бутылку с соком. Женщина искренне рассмеялась:

— Неси свой сок, — хитро подмигнула она, — только заверни его во что-нибудь.

Красный как рак, я вернулся назад и с невозмутимым видом, запихнув бутылку вина под куртку, пошел обратно в купе проводников. Проводница лихо расправилась с пластмассовой пробкой и снабдила меня двумя чистыми стаканами, напутствовав на последок с добродушной улыбкой:

— Бутылку с соком лучше не выставлять на стол, а наливать в стаканы по чуть-чуть, чтобы сразу выпивать, а то витамины быстро окисляются.

В сильном смущении, но очень гордый собой я вернулся на свое место, а Лена к тому времени аккуратно разложила бутерброды на чистой бумажной салфетке. Отдельно красовались помидоры и огурцы из моих запасов. В дальнейшем я не раз удивлялся этому женскому умению из ничего, в самых невероятных условиях организовать стол уютно и по-домашнему. Я аккуратно разлил вино и тут же спрятал бутылку в сумку, несмело подняв на Лену вопрошающий взгляд.

— Ну что, Дениска, за знакомство? — ее глаза смотрели тепло и с интересом, а я прямо-таки таял под этим взглядом.

— За знакомство.

Бутылка потихоньку пустела, хмель здорово развязывал язык. У меня было удивительное чувство, будто мы знакомы уже много-много лет. С Леной было легко и свободно, я уже не испытывал и намека на робость. Она приехала в Питер к Краю — так звали того самого парня, которого я принял за лидера компании на перроне. Ему было 25 лет. С Леной они познакомились в Москве на одной из молодежных тусовок.

— А как же тот парень в сержантской форме, — спросил я неожиданно охрипшим голосом.

— Ревнуешь что ли? — усмехнулась Лена. — Он просто подвернулся под руку. Край относится ко мне как к ребенку, вот я и познакомилась с тем солдатиком ему назло. Но все без толку! Он смотрит только на эту старую грымзу Карлу!

В глазах Лены полыхнул огонь. Я снова сник. Только мне стало казаться, что впервые в жизни очаровательная девушка заинтересовалась мною как мужчиной, как выяснилось, что на самом деле я банальный попутчик — бесполое существо, которому удобно излить душу, попрощаться и больше никогда в своей жизни не встретить.

В таком унылом настроении я поплелся за моей прекрасной спутницей в очередной раз покурить. За окном повисли густые сумерки. Мы вышли в тамбур, и я только сейчас заметил, что лампа под потолком не горит. Изредка проплывающие одинокие огни полустанков и то вспыхивающие, то угасающие огоньки сигарет создавали эффект нереальности происходящего. Рука Лены неожиданно легла мне на плечо, а ее сигарета упала на пол, моя полетела следом и в один миг девушка оказалась в моих объятьях.

Это был мой первый в жизни настоящий поцелуй — горячий и страстный, поцелуй с девушкой, от которой я был без ума. Время остановилось, я не помню сейчас, сколько продолжалось то безумие — может, 5 минут, а может — несколько часов. Рука Лены мягко отстранила меня, а тихий, чуть хрипловатый голос произнес: