Онлайн книга «Жатва»
— Я видел, как вы отъехали от одного дома. — Не сейчас. Раньше. Зачем вы ездили за мной по пятам? — Когда? — В субботу. На фургоне. — Я не знаю, о каком фургоне вы говорите, — покачал головой Кацка. Эбби дала задний ход. — Ладно, забудем фургон. Не надо больше за мной ездить, договорились? — Я подавал вам сигналы, прося остановиться. Вы видели, как я мигал фарами? — Я не знала, что это вы. — Вы не откажетесь рассказать, что вы делали в доме доктора Леви? — Хотела навестить Элейн. Я не знала, что она съехала. — Здесь стоять нельзя. Почему бы вам не проехать на стоянку? Я хочу с вами поговорить. Или вы и сейчас откажетесь отвечать на вопросы? — Смотря на какие. — О докторе Леви. — Вы только о нем будете спрашивать? Только об Аароне? Кацка кивнул. Эбби задумалась и решила: вопросы могут быть обоюдными. Даже молчаливый детектив Кацка способен ненароком выдать какую-нибудь нужную ей информацию. Эбби обвела глазами торговый комплекс. — Видите закусочную? Можем поговорить там, за чашкой кофе. Копы и пончики. Два эти слова воскрешали в памяти городские шутки о бостонских полицейских. Каждый коп с внушительным животиком и каждая патрульная машина возле дверей закусочных «Данкин донатс» только подкрепляли их. Однако Бернард Кацка не любил пончики. Он взял лишь чашку черного кофе, да и тот пил без особого удовольствия. Эбби он казался человеком, за которым не только не водится грешков, но и который совершенно равнодушен к радостям жизни. Ничего лишнего и бесполезного. И первый вопрос, заданный им, был строго по существу: — Почему вы оказались в этом доме? — Я же вам сказала: поехала навестить Элейн. Мне хотелось поговорить с ней. — О чем? — О личных делах. — У меня сложилось впечатление, что вы были едва знакомы. — Это она вам так сказала? — спросила Эбби. — Вы согласны с такой характеристикой ваших отношений? — спросил Кацка, не отвечая на ее вопрос. Эбби шумно выдохнула: — Думаю, что да. Мы были знакомы через Аарона. Вот так. — Тогда почему вы решили ее навестить? Теперь Эбби медленно втягивала воздух, мысленно оценивая себя со стороны. Она нервничает. Это заметно. А у такого человека, как Кацка, ее нервозность вызывает подозрение. — В последнее время со мной происходили странные события. О них я и хотела поговорить с Элейн. — Какие события? — В минувшую субботу кто-то меня преследовал. За мной ехал бордовый фургон. Я его заметила на мосту Тобин. И потом снова, когда ехала домой. — Что-нибудь еще? — А вы считаете, этого мало, чтобы выбить человека из колеи? — спросила Эбби, в упор глядя на детектива. — Мне стало страшно. Кацка молча разглядывал ее, словно пытался понять, настоящий ли страх написан на ее лице. — Какое отношение тот фургон имеет к миссис Леви? — Это ведь вы заставили меня задуматься о смерти Аарона. Вы усомнились, была ли его смерть самоубийством. Потом я узнала о смерти еще двух бейсайдских врачей. Кацка нахмурился. Вероятно, он слышал об этом впервые. — Шесть с половиной лет назад погиб некий доктор Лоренс Кунстлер. Он был торакальным хирургом. Спрыгнул с моста Тобин. Кацка молчал, но Эбби заметила, как он чуть-чуть подался вперед. — А три года назад погиб анестезиолог Алан Хеннесси. Отравление угарным газом. В газете его смерть назвали несчастным случаем. Дефект отопительной системы. — К сожалению, такие смерти бывают каждую зиму. — И вот совсем недавно… Аарон. Трое врачей. Все они работали в команде трансплантологов. Вам не кажется, что это уж слишком странное совпадение? — К чему вы клоните? Вы считаете, что у команды трансплантологов есть тайный враг или враги? И эти враги периодически убивают врачей? — Я просто обращаю внимание на странное стечение обстоятельств. Вы — полицейский. У вас принято проверять все версии. Думаю, стоит проверить и эту. Кацка откинулся на спинку стула: — Но как вы оказались в этой гуще? — Друг, с которым я живу, тоже из команды трансплантологов. Марк хоть и не признаётся, но я чувствую его настороженность. Думаю, что вся команда обеспокоена. Каждый задает себе вопрос: кто следующий? Но они никогда не говорят об этом. Пассажиры, ожидающие посадки на самолет, тоже ведь не говорят об авиакатастрофах. — То есть вы тревожитесь за вашего друга? — Да, — ответила Эбби. Это была лишь часть правды. На самом деле Эбби стремилась вернуть Марка. Вернуть прежнего Марка. Она не понимала, что произошло между ними, но чувствовала: их отношения разваливаются. И все началось с того вечера, когда она заговорила о Кунстлере и Хеннесси. Естественно, эти мысли Эбби оставила при себе. В них не было логики. Только чувства. Интуиция. А Кацка предпочитал более осязаемые вещи. Сейчас он явно ждал от нее еще каких-то слов. Эбби молчала. Тогда он спросил: — Может, вы хотите еще что-то мне рассказать? Подумайте. «Он намекает на Мэри Аллен», — пронеслось в мозгу Эбби. Ее охватил ужас. Глядя на этого человека, она испытывала почти неодолимое желание открыть ему все. Здесь и сейчас. Но ужас прошел. Эбби медленно отвела глаза и ответила вопросом: — А зачем вы следили за домом Элейн? Вы ведь слежкой занимались? — Я разговаривал с женщиной из соседнего дома, а когда вышел, увидел вашу машину. Вы как раз отъезжали. — Вы опрашиваете соседей Элейн? — Обычная практика. — Сомневаюсь. Вопреки своему желанию, Эбби посмотрела на Кацку. Его серые глаза оставались непроницаемыми. Ни подтверждения, ни намека. — Почему вы до сих пор расследуете самоубийство? — Вдова самоубийцы спешно собирает вещи и уезжает в неизвестном направлении. Никто из соседей не знает, куда она уехала. Согласитесь, это по крайней мере необычно. — Вы же не хотите сказать, что Элейн двигало чувство вины или что-то в этом роде? — Нет. Думаю, она испугалась. — Чего? — Может, вы мне подскажете, доктор Ди Маттео? Эбби хотела снова отвести глаза, но не смогла. Взгляд Кацки не был ни требовательным, ни угрожающим. Детектив смотрел спокойно и внимательно. И уж чего она никак не ожидала, так это вспыхнувшего и тут же погасшего влечения к нему. Эбби не представляла, почему из всех мужчин, окружавших ее, она отреагировала только на этого копа. |