Онлайн книга «Смертельный холод»
Бовуар не задавал вопросов: во-первых, она была слишком стара, во-вторых, она была англичанкой и носила кафтан пурпурного цвета. Такие люди постоянно говорят всякие нелепости. Шеф торжественно кивнул в ответ. Бовуар сделал вид, что не заметил этого. – Это древнее и чтимое приветствие, – сказала Беатрис Мейер, приглаживая свои непокорные рыжие волосы и озабоченно поглядывая в сторону Кей, которая попросту игнорировала ее. – Вы позволите? – Гамаш показал на Анри. – Под вашу ответственность, месье. Он может зализать вас до смерти, – предупредила Эм. – Это будет больше похоже на утопление в слюне, – сказала Кей и, повернувшись, направилась вглубь дома. Гамаш нагнулся и потрепал Анри за уши, которые торчали на собачьей голове, как два паруса. Пес немедленно улегся на спину, показывая, что ему нужно погладить животик, что и сделал Гамаш. Эм повела их через кухню в гостиную. Дом был уютный, гостеприимный, он навеял Гамашу воспоминания о коттедже бабушки, где не может случиться ничего плохого. Даже Бовуар здесь расслабился. Он подумал, что здесь все чувствуют себя как дома. Здесь и с этой женщиной. Эмили Лонгпре извинилась и минуту спустя вернулась с двумя тарелками супа. – У вас голодный вид, – сказала она и снова исчезла в кухне. Они и возразить не успели, как оказались за столом перед камином. На столе стояли тарелки с супом, исходящие горячим паром, и свежий пшеничный хлеб. Гамаш понимал, что повел себя не очень красиво. Он определенно мог начать разговор раньше, упреждая гостеприимство трех женщин. Но Эмили Лонгпре была права: они с Бовуаром и в самом деле проголодались. И вот следователи Квебекской полиции ели и слушали ответы трех пожилых женщин на их вопросы. – Вы можете рассказать о том, что случилось вчера? – спросил Бовуар у Кей. – Насколько мне известно, был организован матч по кёрлингу. – Матушка только-только очистила дом, – начала Кей, и Бовуар тут же пожалел о решении начать вопросы именно с нее. В этом предложении ни одно слово не имело смысла. «Матушка только-только очистила дом». Rien [64] , вообще никакого смысла. Еще одна англичанка со странностями. Но в данном случае сюрприз был не так чтобы неожиданный. Глядя на нее с расстояния в милю, можно было сказать, что она сбежала из дурдома. Она сидела перед ним под слоями толстых свитеров и одеял. И напоминала корзину с бельем. Только с головой. С очень небольшой и очень высохшей головой. Все десять волосков на ее крохотной морщинистой макушке стояли дыбом от статического электричества, создаваемого зимней одеждой. Она была похожа на марионетку. – Désolé, mais qu’est-ce que vous avez dit? [65] – попробовал Бовуар еще раз, по-французски. – Матушка. Только-только. Очистила. Дом, – проговорила пожилая женщина очень четким и удивительно сильным голосом. Гамаш, от чьего внимания ничто не ускользало, заметил, что Эмили и Беатрис обменялись улыбками. Не язвительными, а словно услышали знакомую шутку, с которой они жили всю жизнь. – Мы с вами говорим об одном и том же, мадам? О кёрлинге? – А, понимаю. – Кей рассмеялась, и Бовуар вынужден был признать, что это симпатичный смех. На ее лице вместо подозрительного появилось приятное выражение. – Да, хотите – верьте, хотите – нет. Матушка – это она. – Она показала корявым пальцем на свою подругу в кафтане. По какой-то причине Бовуара это не удивило. «Матушка» ему сразу же не понравилась, и это имя было одной из причин. Матушка. Кто в здравом уме будет называть себя Матушкой! Если ты, конечно, не мать настоятельница. Но, глядя на нее, Бовуар испытывал большие сомнения в ее принадлежности к какому-нибудь монашескому ордену. Он знал, что с ней стряслась какая-то беда. Он это чувствовал, хотя никогда не сказал бы об этом словами. И уж конечно не в присутствии Гамаша. – Что это значит, мадам? – снова обратился к Кей Бовуар, откусив свежего хлеба так, чтобы масло не потекло по подбородку. – «Очистить дом» – это термин в кёрлинге, – сказала Кей. – Эм лучше объяснит. Она в команде скип. Иначе говоря, капитан. Бовуар повернулся к мадам Лонгпре. Ее голубые глаза были задумчивыми, живыми и, возможно, немного усталыми. У нее были светло-каштановые крашеные волосы, прическа изящно обрамляла лицо. Она казалась сдержанной и доброй и напоминала ему Рейн-Мари Гамаш. Он кинул взгляд на шефа, который слушал с обычным своим вниманием. Когда Гамаш посмотрел на мадам Лонгпре, не увидел ли он свою жену через тридцать лет? – Вы когда-нибудь играли в кёрлинг, инспектор? – спросила Эм. Этот вопрос удивил, даже оскорбил Бовуара. В кёрлинг? Он был центральным нападающим в хоккейной команде Квебекской полиции. В тридцать шесть он был в гораздо лучшей форме, чем ребята на десять лет моложе. В кёрлинг? Да ему и думать об этом было противно. – Насколько я вижу, вы, вероятно, не играете в кёрлинг, – продолжила Эм. – А жаль. Великолепный спорт. – Спорт, мадам? – Mais oui [66] . Это очень трудная игра. Она требует крепких нервов и точной координации глаз и руки. Я бы советовала вам попробовать. – Вы нам покажете? Это был первый вопрос, который задал Гамаш с того момента, как сел за стол. Он дружеским взглядом посмотрел на Эм, и она улыбнулась ему в ответ, наклонив голову: – Как насчет завтрашнего утра? – Идеально, – сказал Гамаш. – Не могли бы вы описать, что происходило вплоть до того момента, когда вы поняли, что случилось нечто из ряда вон выходящее? – снова обратился к Эмили Бовуар, решив, что повторить тот же вопрос не повредит. – Мы играли уже почти час. Игра была ради развлечения, так что короче, чем обычные игры. А поскольку мы играли не в помещении, то не хотели, чтобы кто-то замерз. – Из этого ничего не получилось. Было холодно. Я не помню, чтобы когда-либо было холоднее, – вставила Кей. – Мы, как всегда, проигрывали, – продолжила Эм. – В какой-то момент я поняла, что другая команда загнала довольно много камней в дом. Дом – это такие красные колечки, нарисованные на льду. Именно туда вы и пытаетесь загнать свои камни. Команда противников неплохо поработала, и дом был полон их камней. И поэтому я попросила Матушку сделать то, что называется «очистка дома». – Я замахиваюсь и посылаю свой камень по льду. – Матушка встала, выставила перед собой правую руку, потом завела ее назад и одним быстрым движением выкинула ее понизу вперед, подражая движению маятника. – Этот камень скользит вперед и вышибает из дома другие камни – чем больше, тем лучше. |