Онлайн книга «Смертельный холод»
Бовуар остался на пороге один. О чем это толкует шеф? И тут до него дошло. Три Грации, как эскимосы, пытались покончить с собой, чтобы спасти кого-то другого. Спасти настоящего убийцу. Они не убивали Си-Си. Это сделал кто-то другой. Из палаты до него донесся голос Беатрис Мейер: – В жопу папу римского! Бовуар снова подвел машину к дому. Когда он нажал на тормоза, ее занесло, словно и машина не хотела здесь останавливаться. Старый дом Хадли был почти полностью погружен в темноту, дорожка к дому не расчищена, но на ней никаких следов. Целый день никто не входил в дом и не выходил из него. – Вызвать помощь? – Нет, я думаю, он не удивится, увидев нас. Может, даже почувствует облегчение. – Я так и не могу понять, почему Си-Си вышла за него, – пробормотал Бовуар, глядя на закрытую дверь. – Из-за его имени, – ответил Гамаш. – Этот ответ мне подсказала Николь. – А она-то как поняла? – Вообще-то, она не поняла. Но она сказала мне, что пошла спасать Сола Петрова из-за его имени. Сол. У нее был дядюшка Сол, и считается, что он виноват в том, что бо`льшая часть семьи погибла в Чехословакии. Включая и самого дядюшку Сола. Это сработало на инстинктивном уровне. Ничего рационального в ее поступке не было. – Что бы она ни делала, в этом нет ничего рационального. Гамаш остановился на полпути к дому и повернулся к Бовуару: – Во всем есть рациональное зерно. Не недооценивай ее, Жан Ги. – Он смотрел в глаза Бовуара немного дольше, чем это было необходимо. – Все это дело связано с верой и силой слова. Си-Си де Пуатье вышла за единственного человека, за которого могла выйти. Она вышла замуж за отпрыска королевской крови. Любимым сыном Алиеноры Аквитанской был Ришар Кёр де Лион. По-английски – Ричард Львиное Сердце. Ришар Лион. – Ее привлекло имя, а не сам человек? – Это случается довольно часто. Если тебе нравится имя Рожер, ты вдруг обнаруживаешь, что испытываешь симпатию ко всем Рожерам. Бовуар фыркнул. Он не мог вспомнить никаких симпатий к Рожерам со своей стороны. И точка. – И противоположное тоже верно, – продолжил Гамаш. – Ты, например, ненавидишь Жоржей, а потому велика вероятность того, что, встретив Жоржа, ты будешь испытывать к нему антипатию. Я и про себя это знаю. Ничуть этим не горжусь, но так случается. Один из моих лучших друзей – суперинтендант Мишель Бребёф. Каждый раз, знакомясь с человеком по имени Мишель, я думаю о Бребёфе и тут же проникаюсь симпатией к новому знакомцу. – Вы тут же проникаетесь симпатией к незнакомому человеку. Это не в счет. Дайте мне отрицательный пример. – Ну хорошо. Сюзанна. В младшей школе девочка по имени Сюзанна каких только подлостей мне не делала. – Так она делала вам подлости? – Лицо Бовуара сморщилось от смеха. – Ужасно низкие подлости. – И что именно? Вонзала вам нож в спину? – Обзывала меня по-всякому четыре года. Столько лет преследовала меня по коридорам, под арками, по лабиринтам моего собственного разума. – Эти последние ваши слова были цитатой, если не ошибаюсь. – Боюсь, что так. «Райская гончая» английского поэта Фрэнсиса Томпсона. А может, она и была гончей. Она научила меня, что слова ранят, а иногда убивают. А случается, что исцеляют. Они подошли к двери и нажали кнопку звонка. Дверь открылась. – Месье Лион, – сказал Бовуар, переступая через порог. – Нам нужно поговорить. Гамаш опустился на колени перед Кри. Ее руки и ноги стягивал алый купальный халат. – Кто же будет присматривать за ней? – спросил Лион. – Как она будет без меня? Бовуар чуть ли не вскрикнул: а с чего это вдруг Ришар Лион озаботился судьбой дочери? Вот до чего ее довела жизнь под «присмотром» отца! И теперь она, эта жизнь, может только улучшиться. Но Бовуар придержал язык, увидев лицо Лиона – робкое, испуганное, смирившееся с поражением. – Можете не беспокоиться, – сказал Гамаш, медленно распрямляясь. – За ней присмотрят. – Я должен был раньше остановить Си-Си. Не допустить этого. Си-Си вела к этому с самого рождения Кри. Несколько раз я пытался поговорить с ней. – Лион посмотрел на Гамаша, умоляя взглядом о понимании. – Но ничего не получилось. Все трое посмотрели на Кри, которая сидела на своей кровати среди конфет и оберток, словно здесь разразилась шоколадная буря. Она – конечное звено в цепочке всех страхов и фантазий ее матери и бабки. Вот их творение. Подобие монстра, созданного Франкенштейном. Лоскутное одеяло их собственных страхов. Старший инспектор Гамаш взял ее за руку и посмотрел ей в глаза: – Кри, почему ты убила свою мать? Лежа на берегу, Кри чувствовала лучи горячего солнца на своем лице и длинном, гибком теле. Ее бойфренд протянул руку и коснулся ее, с невыносимой нежностью заглянул в глаза. Его юное тело светилось и сияло, словно насыщенное светом, и он притянул ее к себе, нежно поцеловал, прижался к ней. – Я люблю тебя, Кри, – прошептал он. – В тебе есть все, что только можно желать. Я думаю, ты сама не понимаешь, как ты прекрасна, талантлива, блестяща. Ты самая замечательная девушка в мире. Ты не споешь мне? И Кри спела. И, услышав ее голос, молодой человек в ее объятиях вздохнул и улыбнулся от счастья. – Я тебя никогда не оставлю, Кри. И никому больше не позволю сделать тебе больно. И она поверила ему. Глава тридцать восьмая
Дверь открылась еще до того, как Гамаш и Рейн-Мари успели постучать. – Мы вас ждали, – сказал Питер. – Это ложь! – закричала Рут, устроившаяся в этом уютном доме. – Мы начали есть и пить без вас. – По правде говоря, она ни на минуту не прекращала ни того ни другого, – прошептал Питер. – Я все слышала! – прокричала Рут. – Оттого что это правда, она не становится менее оскорбительной. – Bonne année [98] , – сказала Клара. Она расцеловала Гамашей в обе щеки и взяла их куртки. Это была ее первая встреча с Рейн-Мари, и та оказалась именно такой, какой представляла себе Клара. Улыбающаяся и дружелюбная, добрая и изящная, в сшитых на заказ и удобных юбке и блузе, в свитере из верблюжьей шерсти и шелковом шарфике. На Гамаше был твидовый пиджак, галстук, спортивного типа брюки. И Гамаш умел носить эти красивые вещи с легким изяществом. – С Новым годом. Рейн-Мари улыбнулась. Ее представили Оливье и Габри, Мирне и Рут. |