Книга Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало, страница 40 – Андрей Мягков

Он разлил по бокалам «Киндзмараули» — любимый напиток «вождя всех народов», и они чокнулись.

На платной стоянке аэропорта Внуково было относительно спокойно — строгие ряды умытых проливным дождём автомобилей выглядели не по-вокзальному красиво. Немногочисленные владельцы суетились возле своих машин — протирали стёкла, разогревали двигатели, загружали в багажники кладь.

Невысокого роста человек, темноволосый, с пытливыми голубыми глазами, внешне напоминающий работника Московского уголовного розыска Анатолия Филина, неторопливо, чинно, как-то даже несколько небрежно вышагивал вдоль автомобильных рядов — ни дать ни взять — простой, благополучный, довольный жизнью, уверенный в себе и в своём завтрашнем дне гражданин страны Советов. Правда, не без очевидного изъяна в памяти: чтобы отыскать своего оставленного на стоянке «конька», ему пришлось пройти вдоль рядов не один раз. А несколько. Надо же: напрочь забыл, где они с ним расстались. То ли это случилось очень давно, то ли, действительно, «что-то с памятью его стало». К счастью, всё закончилось благополучно: выручило стопроцентное зрение. Наконец-то, вот оно, искомое транспортное средство в образе красивой белой «Волги» с номерным знаком М 877 НТ. Садись, заводи мотор и… «…смело за баранку держись, шофёр…». Но…

Рядом с вышеупомянутой по-советски грациозной белой «Волгой» надрывался в тщетной попытке тронуться с места… тоже своего рода автомобиль… одним словом — «Запорожец». Водителю — пенсионеру сильно послепенсионного возраста — никак не удавалось помочь своей машинке справиться с выбуем, в котором оказались два её задних колеса. И надо признать — тут-то и выяснилось, что у гражданина, похожего на Анатолия Филина, изъян в памяти компенсируется незаурядным человеколюбием: вместо того чтобы, устав от долгих поисков своей «Волги», сесть в неё и укатить куда подальше, он, без чьего-либо принуждения, по собственной инициативе вызвался помочь попавшему в беду дедушке.

— Не газуйте, не газуйте, дайте в раскачку. И рулём поработайте вправо-влево, — полез он с советами.

Водитель благодарно засуетился, отчаянно завертел «баранкой», но понял не всё и не сразу: что это ещё за «раскачка».

Убедившись, что одними советами тут не обойтись, Толя Филин, а это был именно он, всем телом навалился на раскалённый багажник, в котором у «Запорожцев» расположен двигатель.

— Ну, дайте вперёд. Так. Хорошо. Теперь на меня. Теперь вперёд. Только сразу: вперёд, на меня, вперёд, на меня, вперёд… Во-о-от… И по-е-ха-ли.

Маленькая машинка, рёвом мотора заглушая шум взлетающих лайнеров, медленно поползла вперёд и выехала из выбуя. Водитель не по возрасту шустро выбрался наружу, вытер вспотевший лоб, кинулся к спасителю.

— Спасибо. Большое спасибо. Я уж хотел кого просить тросиком. Спасибо.

— Не за что, — Толя попытался стряхнуть с себя налипшую из-под колёс грязь. — Не газуйте. Дождь. Скользко.

Он пожал руку незадачливому водителю, помахал ему на прощание и принялся за дело, которое со стороны могло показаться более, чем странным: достал из кармана длинное с пластмассовой рукояткой шило, обошёл белую «Волгу» М 877 НТ со всех сторон и, украдкой оглядевшись по сторонам, без видимого усилия проколол два задних колеса.

— Ну что? — Молоденькая практикантка МУРа Зоя выглядела напуганной.

Филин мотнул головой. Зоя поняла его так: всё в порядке, не волнуйся, задуманное выполнено без всяких осложнений.

— Ну слава богу. Я уж думала, тебя забрали. Почему так долго?

— А-а, — отмахнулся Филин, и этот жест Зоя тоже поняла: мол, ничего из ряда вон выходящего, достойного внимания не случилось, не стоит тратить время на разговоры.

Потом Филин спросил:

— Ну?

— Нет, нет, не выходил, — кинулась с ответом понятливая Зоя, — это совершенно точно. Пропустить его я не могла. — В руках она держала фотографию Юрия Чибилина.

В знак поощрения Филин повторно мотнул головой.

— Я вот что думаю, Толя, — вдохновлённая похвалой заговорила практикантка. — Когда мы подъедем, я выскочу из машины и побегу, вроде как опаздываю на регистрацию. А ты крикни мне вслед: «Эй, а багаж?!» Я вернусь, схвачу чемодан и ещё быстрей припущу. А?

Филин удивлённо поднял брови.

— Ну как это «зачем»? — в свою очередь удивилась понятливая Зоя. — Для убедительности. И никакой это не маскарад. Просто будет выглядеть гораздо реальнее. Нет?

Анатолий взглянул на сидящую рядом девушку, улыбнулся и поднял вверх большой палец. Объяснять смысл этого жеста давным-давно уже никто не считает нужным, но Зоина понятливость к этому моменту, очевидно, иссякла и она потребовала пояснений.

— Я хорошо придумала? Скажи.

— Да, — выдавил из себя Филин и отвернулся.

И этот его отворот молоденькой практикантке мечталось перевести так: «Зоенька, ты такая красивая, что глазам больно на тебя смотреть. Что касается твоего предложения с чемоданом, то ни одному Пинкертону в мире не пришла бы в голову столь психологически гениальная идея».

Но Филин этого не сказал. Он молча разглядывал пассажиров, выходящих из зала прилёта.

Юрий Чибилин улетал из Сочи с тяжёлым сердцем. И дело не в том, что нарушался его так неожиданно возникший и на удивление складно протекавший отдых.

Дело совсем в другом: что за спешка? Что могло случиться за столь недолгое его отсутствие? Неужели КГБ опять ими заинтересовался? Эта напасть однажды уже сваливалась на их с Дибцевым головы, казалось — ног не унести, надолго засядут, но тогда помог Хропец — себя спас и их с Сенькой заодно — и поклялся: всё, первый и последний раз, повторов с гэбэшниками не будет. И вот прошло меньше года… и опять этот… А то, что приказ вернуться в Москву исходит от Хропцова, Юрий Чибилин ни на минуту не сомневался: больше никому не дано право вмешиваться в его жизнь. И Сенька Дибцев тут ни при чём, ему кто прикажет — тому он и мажет, подонок безмозглый. Прикупил его Хропец за рубль двадцать, за одну-единственную мокруху и теперь всю жизнь будет из него жилы тянуть, верёвки вить. Ну с этим ладно, с этим всё ясно: не умеешь мозгами шевелить — жопой своей шевели — поворачивайся, по ней тебя до могилы хлестать будут. А он-то, он, Юрий Михайлович Чибилин! Он-то как попал в сети к этому навозному скарабею?

Из гостиницы он позвонил в Москву, Дибцеву Разговор его несколько насторожил, голос Семёна показался каким-то странным. Он даже спросил: «Ты не один в номере, что ли?» — «Почему не один? Один». — Как-то очень уж поспешно ответил тот. И эта поспешность Чибилину тоже не понравилась.

— А если один — говори нормально. Чего ты заикаешься-то?

— Я не заикаюсь.

— Не заикается он, — недовольно буркнул Юрий. — Ну и дальше что? Зачем я в Москве понадобился? Кому?

— Я не знаю. Говорю тебе: не знаю. Мне позвонил Хропец, сказал, чтобы ты завтра прямо с самолёта, не заезжая домой, был на Таганке у «Хозяина». Говорит — это приказ.