Книга Фонтан мечты, страница 70 – Джози Литтон

– Сюда, – сказал Гейвин и повел Нилса не через главный дворцовый вход, а вдоль колоннады к другой лестнице, ведущей в боковое крыло.

– Семейные апартаменты, – пояснил Гейвин. – Дворец, как считается, принадлежит всем жителям Акоры, но сюда посторонним доступа нет.

Он открыл резную дверь и отступил, давая Нилсу пройти первому. Помещение, в которое они вошли, оказалось просторным и скупо, хотя и элегантно, меблированным. На длинном столе у окна с видом на гавань стояли приборы для научных наблюдений и целый ворох исписанной бумаги.

– Принять ванну вы можете здесь, – сказал Гейвин, указав на следующую по коридору дверь. – Я принесу вам одежду.

Через полчаса Гейвин крикнул из-за двери:

– Все в порядке?

Стоя под потоком горячей воды – душ включался с помощью крана, тот был скрыт в кафельной нише, и американец не сразу его нашел, – Нилс весело крикнул:

– Спасибо, все отлично. Я в восторге от того метода, которым вы, примитивные люди, очищаете себя от грязи.

Гейвин сдержанно рассмеялся и положил стопку одежды на деревянный сундук.

– Возле раковины бритвенный прибор.

Вскоре Нилс вышел из ванной, гладко выбритый и одетый в чистое. И брюки, и рубашка сидели на нем как влитые. Впрочем, они с Гейвином были примерно одного роста и сложения. Он высушил волосы полотенцем и пригладил их рукой, заметив, что стрижка ему бы не помешала. Но стрижка подождет.

Однако от лимонада и свежего хлеба с ветчиной и сыром Нилс не мог отказаться.

– Пора за дело, – решительно сказал он, покончив с едой.

Гейвин кивнул. Он явно симпатизировал Нилсу.

– Сюда, – сказал он и повел Нилса по коридору, вверх по лестнице, потом еще по коридору и еще – дворец и в самом деле был похож на лабиринт, пока они не оказались в помещении, которое скорее всего служило тронным залом. В дальнем конце зала находился громадный, вырезанный из цельного куска черного гранита трон. На троне восседал человек. Он вполне адекватно смотрелся в своем громадном гранитном кресле, и руки его покоились на подлокотниках, вырезанных в виде львиных лап.

Трон окружали несколько человек. Когда Нилс и Гейвин вошли в помещение, ванакс произнес несколько слов, после чего придворные, мельком взглянув на вошедших, покинули помещение.

– Помни одно – Атреус любит Амелию так, словно она его родная дочь, – с этим напутствием и дружеским похлопыванием по плечу Гейвин ушел.

Нилс в одиночестве пересек огромный зал и приблизился к правителю. Может, Атреус и был художником, но выглядел он как воин, опасный и настороженный. Судя по его грозному виду, терпение не входило в число его добродетелей, как и снисходительность к ближним.

– Патруль заметил отпечатки двух пар ног на пляже, – без предисловий заявил он.

Чертовски впечатляющее начало.

– На мне лежит вся ответственность, сэр, – заявил Нилс. – Амелия ни в чем не виновата.

– Защищаете ее, мистер Вулфсон?

– Да. И именно это я собираюсь делать всю оставшуюся жизнь.

Атреус не ответил. Он смотрел через плечо Нилса в сторону двери.

– Мне любопытно, что по этому поводу может заявить моя племянница.

Нилс повернул голову и увидел Амелию. Слегка покраснев, она вошла в зал. Вместо белой туники, что она носила, – не считая того промежутка времени, когда на ней совсем ничего не было, пока они были на пляже, – на ней была темно-синяя, которая, на взгляд Нилса, была ей очень к лицу.

Но вид Амелии заставил ее дядю удивленно приподнять бровь.

– Делаешь заявление, дорогая?

Амелия подошла к Нилсу и взяла его за руку. С высоко поднятой головой она ответила:

– Да.

Отвечая на немой вопрос в глазах Нилса, ванакс сказал:

– В Акоре девственницы носят белое.

– Разве мы не говорили о дипломатии, любимая? – пробормотал, обращаясь к Амелии, Нилс.

– Мистер Вулфсон, – сказал ванакс, – вы похитили мою племянницу и инициировали ее спасение, чтобы втереться в доверие к членам нашей семьи.

Собственно, его никто ни о чем не спрашивал, но Нилс все равно ответил:

– Да, сэр.

– Вы всерьез рассматривали предположение о том, что мы виноваты перед вашей страной.

– И это так.

– Вы вовлекли Амелию в ваш конфликт с лордом Саймоном Хоули, в результате чего она чуть не погибла.

– Это я виновата, – вступилась за Нилса Амелия. – Только из-за моего упрямства все произошло.

– И, несмотря на все, что он сделал, ты все еще хочешь стать женой этого человека? – спросил Амелию дядя.

Ее пальцы крепче сжали его руку. Тихо, но твердо принцесса сказала:

– Нет, дядя. Я хочу стать ею не вопреки тому, что он сделал, а потому, что он сделал это. Нилс – человек чести. Человек мужества. Он никогда не предавал те ценности, что и для нас являются самыми важными.

За всю свою трудную жизнь Нилс получал немало похвал – некоторые от людей, которые действительно высоко ценили его работу, чаще от тех, кто искал его расположения. Но никогда он не слышал таких слов – слов, которые бы так глубоко запали ему в душу. Тот человек, которого называли Волком, человек, который слышал, как зимний ветер свистел у него в душе, теперь знал, что он не одинок.

Не отрывая взгляда от Нилса и Амелии, Атреус сказал:

– У тебя есть редкий дар, племянница, дар знать, что в сердце другого.

– Это верно, но мне не нужен мой дар, чтобы знать, что прячется в сердце Нилса или в моем сердце.

Ванакс Акоры встал. Он покинул трон и подошел к ним. И суровые черты его лица смягчились, когда он посмотрел на свою племянницу. Нилсу он сказал:

– Заботьтесь о ней, хорошенько заботьтесь.

Амелия негромко вскрикнула от восторга и обняла дядю за шею. Нилс с трудом подавил желание сделать то же самое, когда случайно взглянул в сторону боковой двери.

Шедоу подмигнул ему и улыбнулся. Шедоу, который выглядел вполне здоровым.

– Акоранские корабли великолепны, – сказал ему брат, подойдя ближе. – Быстрые и удобные. – И, словно вспомнив о чем-то не слишком важном, спросил: – Как прошло путешествие?

Нилс только и смог пробормотать:

– Прекрасно.

– Это хорошо. А как насчет ночного шторма? Нам удалось проскочить, но тебя, боюсь, он потрепал.

– Все в порядке. Какого черта ты сюда явился?

– Я предложил ему ехать с нами, – сказал принц Александр, подходя к дочери. – Как только мы узнали, что вы направляетесь сюда, мистер Вулфсон, делать в Англии нам стало нечего.

– Значит, вы предполагали, что я последую за Амелией, когда отпускали меня? – Эта мысль казалась ошеломляющей. Впрочем, а разве могло быть иначе?