Онлайн книга «Сердце язычницы»
|
– Джентльмены, сегодня я спою вам весьма назидательную песенку. Она написана совсем недавно, ни разу не исполнялась в компании, а называется «Наш веселый музыкант». Прошу внимания! – Он повел тростью в сторону клавикордов. – Джордж, выдай-ка нам пару тактов из песни «Нет порядка в этом доме». Тощий человечек сыграл вступление, и Дик запел глубоким бархатным баритоном, так и поблескивая глазами от никогда не изменявшего ему веселья. Дэвид, искренне забавляясь, слушал. Городок хорош, не скрою, Да и дамы хоть куда, Только каждою весною Так скучают, что беда. Но на улице на главной Появился раз студент, При себе имел он славный Музыкальный инструмент. Он, поверьте, самый-самый, Наш веселый музыкант, И всю ночь готовы дамы Восхвалять его талант. Мэр там был джентльмен бывалый, Только малость староват, Был к тому же славный малый На молоденькой женат. Та от скуки изнывала, Да подруга на ушко Про студента рассказала И про дудку про его. «Он, поверь мне, самый-самый Наш веселый музыкант! Ах, всю ночь готовы дамы Восхвалять его талант!» Леди нежная решила, Что не прочь его нанять, Для начала предложила Свою дудку показать. И при виде этой дудки Занялся у леди дух. «Инструмент такой не шутка! Этот парень стоит двух!» Он, конечно, самый-самый, Наш веселый музыкант, И всю ночь готовы дамы Восхвалять его талант. На уроках у студента Было много славных дел – Музыкальным инструментом Виртуозно он владел. Не приучена лениться Дудка славная его. Показал он ученице, Что такое мастерство! Он и вправду самый-самый, Наш веселый музыкант! И всю ночь готовы дамы Восхвалять его талант! Как студента провожали, Целый город горевал. Дамы хором умоляли, Чтоб он их не покидал. «Леди, эдак не годится! Жадность – это же грешно! Ведь другие ученицы Музыканта ждут давно». Потому что самый-самый Наш веселый музыкант! И всю ночь готовы дамы Восхвалять его талант! Когда последние слова отзвучали и музыка стихла, публика взревела от восторга, раздался топот ног и оглушительные рукоплескания. Исполнитель раскланялся, приподнял шляпу и устремился со сцены, не обращая внимания на крики «бис!». Пробираясь к столу Дэвида, он благодушно улыбался и кивал знакомым. Усевшись, а вернее, рухнув на стул, Дик вытянул ноги и начал обмахиваться шляпой. – Ну, дружище Дэвид, как ты находишь мое последнее произведение? – Как обычно, непревзойденным, – с добродушной иронией ответствовал тот. – Ты сказал, это новая? – Ты же знаешь, я терпеть не могу исполнять свои песенки по второму разу! – Дик сделал элегантный жест рукой. – Да и зачем это? Они так и роятся у меня в голове, как пчелы по весне. – Кого-кого, а тебя, дружище, не упрекнешь в ложной скромности, – со смехом заметил Дэвид. – В первую очередь хвали себя сам, и тогда другие охотно последуют этому примеру. Скромность еще никому не снискала популярности. – Ты не трубишь повсюду о своих подвигах в постели, однако девчонки Лондона только о них и говорят. – Ну, это просто! Чем человек известнее, тем легче ему найти путь к сердцу женщины... и в ее постель. Можно сказать, слава сама расстилает перед ним ковер. Дэвид расхохотался. – Я уже не раз говорил, что ты легко разбогател бы на своих песенках, если бы только захотел. – Что значит – разбогател бы? Друг Дэвид, я и без того богат, да и знаменит в придачу! Все богатство мира все равно не заграбастать в одни руки. – Ты безнадежен, – вздохнул Дэвид. – Впрочем, ты нравишься мне таким, каков есть. Лучше тебя нет лекарства от сплина. Я чуть было не впал в уныние... – Неудачный вечер? – Еще какой! Один из тех вечеров, когда... ну, ты и сам знаешь. Ничего, мне уже лучше, и все благодаря тебе, приятель. Как насчет бренди? – Боже мой, я уж думал, ты так никогда и не спросишь! Если бы ты хоть раз в жизни сочинил непристойную песенку, то знал бы, как после этого мучает жажда. И вожделение, – добавил Дик, понизив голос. – Послушай, друг Дэвид, не хочешь ли составить мне компанию? Я сговорился на эту ночь с двумя смазливыми потаскушками, которые уверяли, что знать не знают про эту гнусную французскую болезнь... фу ты, все время забываю название. Вообще-то я собирался попользоваться обеими, но чего не сделаешь ради друга! Ну скажи-ка, разве я эгоист? Дэвид поискал глазами официанта, подозвал его, заказал два бренди и повернулся к другу. – Прежде чем решить этот безусловно важный вопрос, я бы хотел обсудить с тобой кое-что другое. Сегодня в клубе я вызвал на дуэль Джонни Бонда и встречусь с ним поутру в Мидоу. Так что мне нужен секундант. Как, согласишься? – Опять?! – с преувеличенным отчаянием воскликнул Дик. – Всему виной твоя не в меру горячая кровь, приятель! И зачем только я утруждал себя назиданиями? Все впустую, все зря! Подошел официант с заказом. Взяв свой стакан, Дик сделал глоток и шумно вздохнул. – Представляю себе, как обрадуется лорд Тревелайн. – Отец никогда не радуется, что бы я ни делал. Возможно, он и прав, но раз уж составил обо мне мнение, не стоит его разочаровывать. – Дэвид, Дэвид! Впрочем, не мне читать тебе нотации о высоких моральных принципах, друг мой. Я сам стою на весьма зыбкой почве, если вспомнить потаскушек, кутежи и тому подобное. Но дуэль! Дуэль – это уж слишком, к тому же по такому пустяковому поводу, как сказанное в запале слово. – Дик поиграл тростью, потом внезапно нацелил ее в грудь Дэвиду. – Даже самого лихого дуэлянта однажды ждет промах или осечка, потому что фортуна никому не улыбается постоянно. Она любит повернуться спиной в самый неожиданный момент – и вот уже Дик Берд стоит, повесив голову, над могилой лучшего друга! Не сочинить ли мне сейчас песенку на этот случай, грустную и неописуемо непристойную песенку, которую ты, без сомнения, заслуживаешь, дружище? – Перестань паясничать, Дик! Джонни Бонд назвал меня шулером, не мог же я проглотить это оскорбление. Джентльмен обязан вступиться за свою честь, не так ли? Как бы ты повел себя на моем месте? – Честь! – пренебрежительно отмахнулся Дик. – Это слово до того истрепали, что скоро оно рассыплется в пыль. С древних времен все только и делают, что прикрывают нелепые смерти честью. Вот скажи мне, стоит честь того, чтобы убить или быть убитым из-за какой-то карточной игры? Но довольно об этом! В конце концов, это твоя жизнь, не моя. Давай пить, веселиться, предаваться плотским утехам всю ночь напролет, потому что завтра поутру Дэвид Тревелайн вполне может отправиться в далекий путь... на тот свет! |