Книга Дамский гамбит, страница 32 – Ольга Троицкая

Валерий Иванович ответил отрицательно.

— А тут еще зять пропал, — пожаловалась женщина. — Я уже думаю, не приложили ли и к этому руку «секстанты». Понимаешь? Исчезают старики…

— Но твой зять не беспомощный дед, насколько я понимаю.

— Он всегда был тряпкой.

— Н-да. Аргумент. Может, он у женщины?

— У какой женщины?! Николай за всю свою супружескую жизнь налево даже в мыслях не сходил.

— Ты в этом уверена?

— Да. Не все же такие, как ты. Есть у тебя что-то новое?

— Сегодня мы имели с Родионом долгую беседу об основах мироздания.

Полина аж подпрыгнула:

— С этим? С волком в ослиной шкуре? Представляю, что он тебе наплел!

— Родион, кстати, весьма не глупый молодой человек, — возразил доктор.

То, что он встал на защиту хитрого существа, маскирующего свои преступления под спасение мира, разозлило выбившуюся из сил женщину.

— Он тупой, как средний американец в монологах Задорнова, и подлый…

— Кстати, ты должна быть ему благодарна. Он покровительствует Светлане. Поэтому девушка живет у себя дома, а не в общине. И психика ее не так обработана, как у других.

— Я?! Благодарна?

— Ты слишком озлоблена на жизнь.

— Вижу, ты хорошо вписался в секту. Нахватался всяких богословских вывертов и харизм.

— Харизма — это особая божественная сила, .позволяющая преодолеть греховность и обрести спасение в загробном мире, да будет тебе известно.

Ну пойми! Нельзя жить так, как ты. Надо уметь находить что-то Хорошее вокруг. А у тебя жизнь — бесконечная борьба…

Полина отключила телефон и бросила в сумочку. Питтак Староборский! Она хотела посоветоваться с ним, не сходить ли в собес. Может, там наконец-то удастся разузнать точные координаты исчезнувшего старика? А Рязанцев завел с нею философскую беседу. Наверное, еще не отошел от дискуссии с Родей на тему: наступит конец света завтра или потерпит до воскресения? Все приходится решать самой!

Мужчины вообще очень ловко умеют устраивать так, что у женщины загодя пропадает желание тревожить их лишний раз. Андрей был по этой части большой мастер. Не то что в хозяйственных делах. Перед сломанным замком вся его изобретательность мгновенно улетучивалась.

С досадой Полина поймала себя на том, что пытается сравнивать Рязанцева и своего бывшего мужа. И не из-за добрых слов чудо-доктора о Роде она так рассердилась. Просто слишком сухим был голос Валерия Ивановича. Она не уловила в нем тех особенных волнующих интонаций, от которых ее сердце вздрагивало и замирало.. Психотерапевт, наверное, занят с очередной жаждущей его внимания пациенткой, и сейчас у Валерия Ивановича просто нет настроения вникать в проблемы Полины. Ладно. Обойдется она и без его советов.

Полина зашла в собес и покачала головой. У кабинета Капитолины Юрьевны томились многочисленные посетители. Одни сидели на стульях, другие топтались у двери, чтобы не пропустить ловкачей, лезущих вне очереди. Полина отыскала свободное место, достала из сумочки книжку «Секты. Вчера, сегодня, завтра» и углубилась в чтение.

Почувствовав пристальный взгляд, женщина подняла голову. Старик напротив смотрел на Полину с нескрываемым интересом и легкой неприязнью.

Наверное, бывший партийный работник, в котором еще бродит закваска научного атеизма. Рассуждения журналиста не увлекали. Полина спрятала брошюру и мысленно занялась дизайном кабинета Рязанцева.

Очередь рассосалась только к обеду. Часы в коридоре показывали без десяти час, когда последняя старушка, тяжело опираясь на черную палку, двинулась к выходу. Капитолина Юрьевна в мечтах уже, наверное, вкушает рассольник и сосиски. Нехорошо становиться у человека на пути в кафе. Но что поделаешь! Не занимать же очередь еще раз, после обеда! Тем более что пришла Полина не по личным делам, а общественным. Даже, можно сказать, государственной важности. А во всем городе никому больше нет дела до несчастных стариков, кроме тихой милой женщиной. — Из собеса.

— Разрешите?

Капитолина Юрьевна подняла от бумаг глаза на вошедшую и приветливо заулыбалась;

— Здравствуйте. Рада вас видеть.

И тут же легкая тучка набежала на милое лицо:

— Неужели что-то случилось с нашей подопечной — с Евгенией Марковной?

— С Евгенией Марковной? Ах да! То есть нет.

Хотела вам сказать спасибо. Я была у нее. Мы разговаривали с соцработницей… Она показалась мне ответственной девушкой.

— У нас все старательные. Других не держим.

Старики — те же дети. И беспомощные, и капризные. Надо уметь их пожалеть, понять, к каждому ключик найти. Вот и Евгения Марковна от заботы расцвела.

— Я так рада, что мы ей помогли! Но…

— Еще с кем-то беда? — встревоженно спросила Капитолина Юрьевна.

— Тут такое дело… — Полина не знала, как преподнести историю двойного исчезновения старика.

— Да не стесняйтесь вы! — поощрила посетительницу Капитолина Юрьевна. — И вот что. Время уже обеденное. Давайте-ка выпьем с вами по чашечке кофе.

Она подняла полные руки к высокой прическе, словно намеривалась поправить шпильки. Но лишь осторожно погладила пшеничного цвета башенку.

Эта немодная прическа, мягкие движения больших рук делали женщину еще милее. У стола хозяйничала не мужеподобная бизнес-леди, которая «мере» на скаку остановит, а доброе домашнее создание.

Капитолина Юрьевна убрала со столика вазу с желтыми цветами, которые булгаковский Мастер несправедливо обозвал безобразными. Быстро расставила тарелочки с бутербродами. На ломтиках дорожного батона лежали аппетитные кружочки дорогого сервелата и прямоугольнички мраморного сыра. Полина отпила из тонкой в золотых листьях чашки ароматный напиток.

— Я люблю, чтобы у меня на работе красиво было, — улыбнулась Капитолина Юрьевна. — Здесь ведь большую часть дня проводишь. Я, к сожалению, сама не очень хорошо разбираюсь в том, что куда следует поставить. Тут ведь тоже нужен своеобразный талант. Вот даже просто обои выбрать — нелегко! В рулонах они вроде подходящие, а на стенку поклеишь… Ну совсем не тот вид!

— Нет, нет. У вас тут очень уютно, — заверила хозяйку Полина. — Говорю это как дизайнер.

— Неужели? Вы? Не может быть! — рассмеялась Капитолина Юрьевна. — Как мы в тему попали! А-а-а?

Посерьезнела.

— Так что, вы говорите, еще случилось?

Полина отложила бутерброд и путано, с большими сокращениями рассказала о событиях последних дней. Так, например, она начисто убрала из повествования фигуру доктора. Капитолина Юрьевна сидела, опустив глаза в чашку, покачивала головою, вздыхая. Наконец она подняла руки к башне, словно беспокоясь за ее цельность. Спросила: