Книга Страсти по Веласкесу, страница 92 – Валентина Демьянова

Повернувшись к мачехе, она горько посетовала:

— Я всегда подозревала, что папу ты не любишь, но доказательств у меня не было. А теперь, когда они появились, его уже нет в живых.

— Бред! Полный бред! Придет же такое в голову! Я и охранник! Нет, только в твою больную голову могло прийти подобное.

— Зря ты так. Я слышала, что ты ему говорила по телефону. Я же рядом сидела!

— Вот как? И что же это было?

— Как только мы оказались в машине…

— Ты села к нему в машину?! Добровольно? — испуганно пискнула Нина.

— Он сказал, нужно поговорить…

— Вот дурища! — восхищенно выпалила Люся.

— Заткнитесь и дайте ей рассказать, — не выдержала Дарья.

— Аркадий попросил: «Подожди минуту. Нужно сделать один звонок». Я кивнула, он набрал номер и сказал: «У меня осложнения. Я столкнулся с Лизаветой». Звонил он Елене. Это точно, я сидела рядом и узнала ее голос. Она ответила: «Это даже хорошо. Когда все случится, у нас будет отличная подозреваемая. Вези ее в деревню». Тут я испугалась и попыталась выскочить из машины, но Аркадий протянул руку и ткнул меня вот сюда.

Лиза дотронулась до скрытой волосами шеи.

— Я потеряла сознание и пришла в себя уже в чулане. Лежала на полу, руки и ноги скручены веревкой, Аркадий исчез. Когда глаза привыкли к темноте, я разглядела, что вокруг только голые стены, а вместо мебели рядом со мной стоит цинковое ведро с водой.

— И еду не оставил? — изумилась Нина.

— Человек может сорок дней прожить без пищи, а он наверняка не собирался так долго отсутствовать, — авторитетно заметила Люся.

— И сколько же времени ты там сидела? — не скрывая недоверия, спросила Нина.

— До вчерашнего дня.

— А выбралась как? Сама или кто помог? — практично поинтересовалась Люся.

— Сама. Некому было помогать. Сначала я просто сидела и ждала Аркашу. Он все не шел, и мне вдруг пришло в голову, что про меня забыли. Я испугалась и начала плакать. А когда слез не стало, тогда начала думать, что делать. Вспомнила, как про такой же случай читала в одной книге. Там главный герой перетянутые веревками руки долго держал в воде и, когда они намокли, растянул их и спасся. Делать мне все равно было нечего, вот я и сидела, опустив кисти рук в ведро.

— Получилось?

— Не сразу, но получилось. Я все время шевелила кистями, теребила веревки пальцами, и они действительно ослабли.

— Недоумок этот Аркаша. Скотчем нужно было! Я видела по телевизору, теперь все так делают, — с искренним сожалением заметила Люся.

— Думай, что говоришь! — прикрикнула на нее Дарья.

Люся безмятежно улыбнулась и без всякого смущения объяснила:

— Я ж не со зла. Чисто теоретические рассуждения.

— Закрой рот и молчи, — приказала Нина.

— О господи! Начальников развелось, не счесть, — тягостно вздохнула Люся, но болтать перестала.

— Дверь оказалась закрытой снаружи на щеколду. Сначала я пробовала ее расшатать, потом ковыряла через щель щепкой, а потом потеряла терпение и просто саданула по ней ногой. Задвижка слетела, и я выбралась на волю.

— Как можно этому верить? Это же бред, белая горячка! — вспылила Елена.

— Бедная девочка, — прошептала Нина.

— Эффектная история, — солидно заметила Люся.

— Жаль только, свидетели говорят несколько иное, — заметила я.

Произнесла я это совсем тихо, но Лиза была настороже и среагировала моментально.

— Какие свидетели? — встрепенулась она.

— Случайные. Они видели, как вы с Аркадием покинули квартиру, и утверждают, что все происходило очень мирно.

— Правильно. Я не ждала от него неприятностей. Думала, тут чисто любовная история, и потому не боялась, — согласилась Лиза.

— Несомненно любовная, но только любовником Аркадий был твоим, Лиза. И залезла ты с ним в квартиру, чтобы подложить черновики завещания. Готовила ложные улики.

— Хотите сказать, что я замышляла убить собственного отца?

— Дико с точки зрения морали, но в жизни случается. У тебя была причина. Ты ревновала отца к Елене.

— За это не убивают!

— Убивают и за меньшее, но у тебя был еще один повод. Деньги.

— Ложь! Вы все выдумываете.

— Я ничего не сочиняю. Я просто вношу коррективы в твой трогательный до слез рассказ. Я же не отрицаю, что ты была в доме! Конечно, была! Другое дело, что цель у тебя была иная, и происходило все несколько иначе…

— Если я все вру, зачем тогда вам звонила?

Я удивленно посмотрела на Лизу:

— Для алиби, конечно. Нужно было бы обозначить свое похищение, а я, в силу своей незаинтересованности, просто идеальный свидетель. Если бы пришлось отвечать, я, не кривя душой, призналась бы, что ты звонила мне и просила о помощи. Тебе до зарезу нужно было исчезнуть, тогда ты могла бы делать, что хотела. Отсиживаться в Зубовке, приходить и уходить через лаз под забором, когда тебе вздумается… Ну и убирать с дороги тех, кто тебе мешал! Не без этого!

— Я не убивала отца, — простонала Лиза, затравленно озираясь по сторонам.

— Не лги. Я сразу поняла, что, кроме тебя, этого сделать некому, — прошептала Елена.

Лизавета ответила ей полным неприязни взглядом, потом повернулась ко мне и спросила:

— Анна, как вы можете?.. Ладно — она. Ничего другого и ожидать нельзя, но вы…

— Мне жаль, Лиза, но столько факторов свидетельствует против тебя…

— Имеется что-то еще?

— Герасим. Он упорно отказывается назвать имя того, кто его ранил.

Лиза закинула назад голову и зашлась похожим на плач смехом.

— Значит, и Геру — тоже я? — простонала она, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Актриса! — восхищенно прошептала Люся.

Я погрозила ей пальцем, она в ответ скорчила уморительную рожу и поспешно прикрыла рот ладонью. Этой девице все было нипочем. Ей хоть свадьба, хоть похороны, лишь бы почудить.

— Понимаешь, — обратилась я к всхлипывающей Лизе, — так получилось, что я была рядом с Герой, когда ему позвонили. Перед этим он здорово нервничал, но, как только раздался звонок, сразу расслабился и разговаривал вполне спокойно. Из того, что я слышала, можно было понять, что звонил знакомый, и Гера его не опасался.

— Это не доказывает, что встречу ему назначила именно я. Мало ли у него знакомых!

— У него в комнате лежала газета с обведенной фломастером заметкой об убийстве.

— Тоже мне факт! Случайно прочитал сообщение, и оно его потрясло. Это нормально, он ведь лично знал папку.