Книга Не вижу зла, страница 51 – Джеймс Гриппандо

— Вы имеете в виду, с Оскаром?

— Я имею в виду вообще с кем-либо.

Пинтадо на мгновение задумался, кажется начиная понимать, к чему ведет Джек.

— Нет. Никогда не слышал, чтобы она говорила об этом.

Джек предпочел бы заострить на этом внимание и закончить перекрестный допрос последним вопросом типа: «Итак, насколько вам известно, Линдси даже не подозревала о фонде Оскара?» Но ему было известно также и то, что в этом случае скорее всего он получит следующий ответ: «Собственно говоря, мистер Суайтек, мой адвокат сообщил мне, что Линдси названивала ему за шесть недель до смерти Оскара и по нескольку раз в день спрашивала о фонде и имуществе».

Поэтому Джек решил пока остановить все как есть.

— Мистер Пинтадо, давайте сменим тему и поговорим немного о вас. Насколько я понимаю, вы являетесь основателем и президентом общества «Братья за свободу».

— Правильно понимаете. Это одно из самых больших моих достижений, которым я очень горжусь.

— Мои поздравления, сэр. Для всех, кто находится сейчас в этом зале суда и кто никогда не слышал о нем, как бы вы описали цель вашей организации?

— Мы выполняем полеты над Флоридским проливом с гуманитарными целями: ищем людей, пытающихся покинуть Кубу. Как только мы их находим, то делаем все, что в наших законных правах, чтобы помочь им целыми и невредимыми добраться до берегов Флориды.

Джек заметил, что двое или трое присяжных кивнули в знак одобрения. Было трудно не восхищаться тем, что он делает. Но работа Джека в том и заключалась, чтобы дискредитировать его любым возможным способом.

— Мистер Пинтадо, у меня в руках копия статьи, которая появилась на странице 2-А газеты «Майами трибьюн» примерно одиннадцать месяцев назад. В ней рассказывается о той роли, которую вы играете в обществе «Братья за свободу». Вы помните, как разговаривали с репортером, перед тем как эта статья увидела свет?

— Да.

— В статье дословно приводятся ваши слова: «Мы не хотим становиться частью нового плана мероприятий Береговой охраны, который теперь направлен на то, чтобы отправлять кубинцев обратно на Кубу. Береговая охрана превратилась в береговой патруль Кастро».

Джек позволил цитате повиснуть в воздухе. Тишина в зале суда стала почти осязаемой.

— Да, это мои слова, — подтвердил Пинтадо.

— Вы сделали подобное заявление, поскольку нынешняя политика Береговой охраны США в отношении кубинских беженцев, перехваченных в открытом море, подразумевает их возврат на Кубу. Я прав?

— Да, это так.

— Эта политика вызвала ваш гнев, не так ли?

— Разумеется, вызвала. Людей отправляют обратно к Фиделю Кастро, безжалостному убийце, который однажды предал человека суду и казнил его спустя пять дней после возвращения беглеца на Кубу. А еще много людей сидит в тюрьмах Кастро, причем их единственное преступление состоит в том, что они покинули Кубу в поисках свободы, а Береговая охрана США остановила их до того, как им удалось достичь территории Соединенных Штатов.

— Я понимаю. Итак, сама мысль о том, что Береговая охрана начнет возвращать беглецов обратно на Кубу, вызвала гнев у вас и у многих других людей.

— Да, у многих, очень многих людей. Это правда.

— У вашего сына она также вызвала гнев, правильно?

— Да, правильно.

— Будет ли справедливо заключить, что капитан Пинтадо разделял ваше отношение к Береговой охране США?

— Протестую, — вмешался прокурор. — Нет никаких доказательств того, что капитан Пинтадо когда-либо отзывался о Береговой охране США как о береговом патруле Кастро.

— Протест отклоняется. Свидетель может ответить.

— В этом конкретном вопросе, да. Я бы сказал, что мой сын разделял мое отношение, — подтвердил Пинтадо.

— Он не делился своими взглядами с кем-нибудь на военно-морской базе?

Пинтадо умолк, тщательно обдумывая слова.

— Надеюсь, что нет. В Гуантанамо расквартированы сотни моряков Береговой охраны.

— Да, действительно. Сотни. А это значит, сэр, что на страницах крупнейшей газеты в Седьмом оперативном районе Береговой охраны — который включает Майами и Гуантанамо-бей — вы назвали три сотни человек, живущих по соседству с вашим сыном, «береговым патрулем Кастро».

— Возражаю, — вновь вмешался прокурор. — Вопрос был задан, и ответ на него получен.

Это было возражение того рода, который Джек мог только приветствовать, поскольку оно лишь подчеркивало смысл ответа, который Пинтадо дал несколькими минутами раньше.

— Действительно, я тоже считаю, что вопрос задан, и ответ на него получен, — заметил Джек. Он повернулся к свидетелю и произнес: — Позвольте мне спросить вас вот о чем, сэр: будет ли справедливым полагать, что ваш комментарий относительно «берегового патруля Кастро» вызвал недовольство среди личного состава Береговой охраны?

Пинтадо, казалось, в очередной раз тщательно взвешивал свой ответ, но отрицать очевидного он не мог.

— Естественно, это разозлило некоторых людей.

Джек подошел к своему столу, и София передала ему еще одну копию.

— Позвольте мне зачитать один из многих разгневанных откликов на ваше замечание о «береговом патруле Кастро». Этот ответ — письмо редактору, опубликованное в газете «Майами трибьюн» через три дня после того, как в ней было приведено ваше высказывание. Здесь написано: «Уважаемый редактор, являясь ветераном Второй мировой войны, во время которой я служил в Береговой охране, я глубоко возмущен тем, что мистер Пинтадо позволил себе назвать наш род войск „береговым патрулем Кастро“. Три года своей жизни я провел на эсминце в Тихом океане, гоняясь наперегонки с японскими торпедами. Я видел собственными глазами, как моих друзей буквально выбрасывало взрывами из воды, когда они перевозили десант американских войск на пляжи в день „Д“. Если мистер Пинтадо полагает, что Береговая охрана состоит на службе у такого злобного диктатора, как Фидель Кастро, тогда я готов вновь вернуться на службу добровольцем, чтобы иметь возможность лично доставить мистера Пинтадо обратно на Кубу».

Джек сделал паузу, чтобы дать присяжным время и возможность проникнуться гневом ветерана.

— В чем состоит вопрос? — поинтересовался прокурор.

— Мой вопрос состоит в следующем, — заявил Джек. — Мистер Пинтадо, не возникли ли у вас опасения относительно вашей личной безопасности, после того как вы стали свидетелем такого рода реакции на ваши комментарии?

— Я всегда искренне говорил то, что думал. Я привык к таким вещам.

— Вы привыкли к ним, и вы принимаете меры предосторожности.

— Я не уверен, что понимаю, о чем идет речь.

— У вас ведь есть телохранитель, не правда ли?

— Да, есть.