Книга Обет любви, страница 42 – Мэри Спенсер

Но оказывается, он ошибался.

– Вы и в самом деле вольны сделать свой выбор… между законными сыновьями моего отца.

По крайней мере на этот раз она не сможет притвориться, что не поняла его, подумал Эрик.

– Но вы тоже его сын, – прошептала Марго.

Эрик онемел. Покачав головой, он отвернулся и снова устремил взгляд в окно.

Гнев, разочарование и горькая беспомощность не давали ему говорить. Марго немного помолчала, давая ему возможность овладеть собой, за что он был несказанно благодарен.

– М-мой отец имел в виду и вас, точно т-так же как и остальных ваших б-братьев, – наконец прошептала она. – Ему хорошо известно, ч-то я любила вас все эти годы. Именно об этом он думал, когда п-писал, что я буду рада!

Эрик, не веря своим ушам, уставился на девушку:

– Да я не один месяц провел под Шрусбери с вашим отцом, миледи, и он даже и словом не обмолвился о чем-то таком… о каких-то чувствах, которые вы якобы питаете ко мне!

Марго с досадой передернула плечами:

– А с какой стати он должен был об этом говорить? К тому же он, так же к-как и вы, всегда считал эту любовь п-просто д-детской блажью, к-которая со временем пройдет сама собой!

– Может, он и прав.

– Нет! – вскинулась Марго. На лице ее впервые за все это время заиграла улыбка, и напряжение немного спало. – Я буду л-любить вас всю жизнь, Эрик Стэйвлот! И с-сойду в могилу, все еще любя вас! – У нее вырвался нервный смешок, и Эрик, сам не зная почему, вдруг тоже улыбнулся.

– Тогда это просто глупо, миледи.

– М-может быть, и так, сэр. Но мы очень х-хорошо подходим друг другу. Я все г-гадаю, как наши д-дети смогут ужиться с нами.

Улыбка исчезла с лица Эрика.

– Миледи, ваша наивность не уступает вашему упрямству. Даже если бы я когда-нибудь поверил, что вы непременно желаете выйти замуж за такого человека, как я, даже если бы захотел этого так же страстно, как и вы, все равно ваш отец никогда бы не допустил подобного союза. Вы его единственное дитя. Не думаю, что ему придется по душе, если вы решитесь связать свою судьбу с подкидышем вроде меня.

– Н-но ведь все эти годы он не в-видел в этом ничего страшного! – взорвалась Марго. – Поверьте же наконец! С-сколько раз за эти г-годы, стоило мне только заговорить о своей любви к вам, он т-только р-радовался при мысли, что благодаря нашему браку он п-породнится со своим д-добрым другом сэром Гэрином.

– Тогда, значит, ему ничего не известно о позоре, связанном с моим рождением, – настаивал Эрик. – Если бы он знал о том, что я незаконнорожденный, он бы живо выбил эти фантазии у вас из головы.

Марго начинала понемногу терять терпение. На лице у нее появилось уже знакомое ему упрямое выражение, и она стала заикаться сильнее обычного.

– Н-но в-ведь в-вы же д-даже не знаете, т-так ли это на самом д-деле или нет! В-вам даже н-неизвестно, к-кто в-ваши настоящие родители!

– Именно это обстоятельство, миледи, и делает меня совершенно неподходящим для вас супругом, – с горькой усмешкой ответил он, сделав нетерпеливый жест рукой. – Это правда, мне и в самом деле неизвестно, кто я такой и из какой семьи. Неужели вы не понимаете, что я долгие годы ломал себе голову над этим, гадая, кто же я? Да я был бы счастлив узнать, что мои родители простые, бедные люди, которые постарались избавиться от еще одного голодного рта и поэтому решили предоставить меня той судьбе, которую выберет для меня Господь Бог! А ведь все может оказаться куда хуже!

Выведенный из себя, Эрик отошел от стены и заметался по комнате, потом выглянул в окно. Он столько раз в прошлом уже думал обо всем этом, и вот теперь его сердце опять сжималось от знакомой с детства боли.

– Может быть, моя мать была простой деревенской девушкой или служанкой, а может быть, и обычной шлюхой. А мой отец мог быть кем угодно: рыцарем, крестьянином, да хоть городским пекарем, в конце концов! Он мог оказаться убийцей, вором или же богатым лордом, который потешился моей матерью, а потом попросту бросил ее как ненужную тряпку… как потом она бросила меня. – Он обернулся. Глаза его полыхали гневом и болью, которые опалили Марго словно пламя пожара. – Я с детства был таким же смуглым и черноволосым, как сейчас, миледи. К тому же отец нашел меня в лесу возле замка, так что моими родителями вполне могли оказаться обычные бродяги цыгане. Как это вам нравится, моя высокородная госпожа? Неужели вы и теперь все так же горите желанием смешать вашу благородную кровь с той, возможно, цыганской, что течет в моих жилах? А посмотрите только на мой нос! Просто клюв, не так ли? Именно такой вы хотите передать нашим детям? Или вам все равно, что они унаследуют позорное пятно, которое я ношу всю свою жизнь?

Он уже почти кричал и сам не слышал этого до тех пор, пока не почувствовал, что Марго стоит уже почти вплотную к нему и ее руки обвивают его талию. Она спрятала лицо у него на груди.

– Не надо, мой Эрик, – взмолилась девушка, – н-не т-терзай себя!

И ее тепло, смешавшись с бушевавшими в нем гневом и страшным одиночеством, вдруг взорвалось в нем такой страстью, что Эрик сам испугался. Он прижал Марго к себе так, что она застонала, когда его жаждущие губы впились в ее рот. Это не был нежный поцелуй возлюбленного. Нет, его губы терзали ее страстно, требовательно и жадно. Эрик умирал от желания погасить бушевавшее в нем пламя, а помочь в этом могла только она, Марго, ее нежная любовь. Руки Марго обвились вокруг его шеи, она прижалась к нему всем телом, и губы ее с готовностью приоткрылись ему навстречу. Только когда его язык требовательно толкнулся внутрь, стремясь проникнуть еще дальше, она вздрогнула, вдруг очнувшись, и попыталась вырваться из железного кольца его рук. Овладев собой, Эрик нежнее поцеловал ее, словно умоляя простить ему этот порыв страсти, но было уже поздно. Перепугавшись, Марго билась в его руках, отчаянно стараясь освободиться. Смирившись с этим, Эрик неохотно отстранился.

Все еще дрожа, он дышал так же тяжело, как и Марго. Когда туман перед его глазами немного рассеялся, Эрик бережно подхватил ее на руки и присел на скамью, покачивая девушку на коленях словно ребенка.

– Представить себе не могу, как я мог так поступить, – едва шевеля губами, пробормотал он, чувствуя, как кровь молотом стучит в голове.

– Ч-что вы х-хотели сделать со мной? – возмущенно бросила ему в лицо Марго.

Можно было подумать, что он пытался ее убить.

– Что?

– Это… то самое… – Она никак не могла подобрать подходящее слово. – Разве так делают?..

Эрик расхохотался, сообразив наконец, что она имеет в виду.

– Господи помилуй! Какой же вы еще ребенок, миледи! – Она вздрогнула, как от удара хлыстом, и Эрик ласково обнял ее. – Ради Бога, простите! Плохо уже то, что своим поцелуем я оскорбил вас… Я не должен был настолько забываться, должен был помнить о том, что вас воспитывали как благородную леди.