Онлайн книга «Страсть рыцаря»
|
– Мне очень жаль. Дети часто болеют корью, но большинство из них выздоравливают. – Да, – согласилась Люсинда и направилась к двери комнаты Питера, – если их хорошо кормят и до этого они не часто болели. Я сама перенесла корь, когда была маленькой девочкой. Йен говорит, что он тоже переболел. – А ваши старшие сыновья? – Нет. – Ее лицо помрачнело. – Возможно, ты знаешь, что взрослые переносят эту болезнь куда тяжелее, чем дети. Не всем удается выжить. – Она озабоченно посмотрела на Памелу. – У тебя была корь? – Нет. – Буду молить Господа, чтобы ты не заболела, – сказала Люсинда, закрывая глаза. – Я не заболею, миледи, – пообещала девушка, – я крепкая. – Возможно, болезнь не тронет тебя, хотя никто не знает, как распространяется эта зараза. – Вы проверяли воду в колодце? – спросила Памела. – А припасы? Там не завелись черви? – Вода свежая, слуги как раз проверяют зерно и овощи. Однако я давно живу на свете и не раз видела, как люди вокруг заболевали корью. По-моему, мы заражаемся не через еду или питье. Красная сыпь всегда приходит в это время года, если приходит вообще. Думаю, чтобы заразиться, нужно оказаться рядом с тем, кто уже болен. – Но не все заражаются, – напомнила ей Памела. – Да, не все. Тот, кто переболел и выжил, никогда не заболевает во второй раз. Но, увы, к Питеру это не имеет отношения. Люсинда открыла дверь в комнату сына и заговорила шепотом: – Надеюсь, у него нет лихорадки. Пока его кости не срослись, он еще очень слаб. Если сейчас у него начнется корь, она может свести его в могилу! – Миледи, Питер здоров, – поспешила успокоить ее Памела. – Прошлой ночью он спал как младенец и… Поняв, что едва не выдала себя, она быстро закрыла рот. Лучше промолчать, чем выдумывать какие-то небылицы, объясняющие ее потрясающую осведомленность относительно того, как Питер провел ночь. Люсинда подошла к кровати и отодвинула полог. Питер еще спал, подозрительно отодвинувшись к краю кровати. Рядом с ним на подушке и матрасе отчетливо просматривались отпечатки недавно находившегося там второго человека. Кровать напоминала гнездо, из которого вылетела вторая птичка. У Памелы перехватило дыхание, но, к ее удивлению и облегчению, Люсинда не заметила ничего необычного. Она уже трясла сына за плечо. – А? Питер потянулся и с удивлением посмотрел на склонившуюся над ним мать. Затем он увидел Памелу, и его глаза широко распахнулись. – Мама? Что-то случилось? – Кажется, да. – Мама! – Остатки сна слетели с него в одно мгновение. Питер сел и серьезно посмотрел на мать. – Я уже взрослый человек. – Вот именно, – Люсинда скрестила руки на груди, – именно поэтому я хочу поговорить с тобой об очень важном деле, которое может иметь серьезные последствия. – Это о чем? Люсинда рассказала сыну о вспышках кори в замке и его окрестностях. – Какой ужас, – прошептал он, – как бы я хотел хоть чем-нибудь помочь. Я знаю, ты загоняешь себя до полусмерти! Если бы не эта проклятая нога… – Питер, как ты себя чувствуешь? – перебила его Люсинда. – Я? – Он наморщил лоб. – Хорошо, если не считать перелома. – У тебя нет лихорадки? – Люсинда пощупала его лоб. – А красная сыпь не появилась? – Нет, ничего у меня нет. Мама, ведь только дети болеют корью. Раз я не болел ею, будучи мальчишкой, значит, не заболею, став мужчиной! – Болезнь не разбирает, ребенок ты или нет. Взрослые в отличие от детей редко выживают после кори. – Что ты говоришь? – Он с тревогой посмотрел на Памелу: – Памела, ты не больна? – Нет. – Она тоже не болела в детстве, – сообщила сыну Люсинда. – Миледи? – раздался от дверей сонный голос. Уильям поднял голову и сонно заморгал. – Уильям! – Люсинда бросилась к пажу и задрала его рубашку, осматривая грудь и бока. – У тебя была корь? – Что? – Мальчик еще не до конца проснулся и мало что соображал. – Болезнь, когда ты весь покрываешься красной сыпью. Ты болел этим или нет? – А, да, – радостно сообщил он. – Помню, весной дело было, прямо как сейчас. Мы тогда все заболели, и я, и сестры. Я чесался как бешеный и целыми днями валялся в кровати, вместо того чтобы кататься на пони. – Слава тебе, Господи. – Люсинда схватила пажа за шиворот и подняла на ноги. – Уильям, в замке многие заболели, и мне нужны помощники. Отправляйся на кухню, позавтракай и жди меня в главном зале. Попозже я спущусь и скажу тебе, что нужно делать. – Миледи, я не хочу снова покрываться этой сыпью! – Ты не заболеешь, обещаю тебе. А теперь иди! Паж послушно поплелся на кухню. Как только он вышел из комнаты, Памела тут же предложила леди Люсинде: – Я могла бы ухаживать за больными, особенно за детьми. – Тебе нельзя даже близко подходить к больным, – покачала головой хозяйка Фортенголла. – Раз у вас обоих не было кори в детстве, тебе и Питеру нужно держаться от всех подальше. Я не могу допустить, чтобы вы подхватили эту заразу и, – она торопливо перекрестилась, – оказались в могиле. Памела переглянулась с Питером. – И что же нам делать? – спросила она. – Боюсь, что ничего. Ты должна оставаться в своей комнате, а Питер в своей. – Мама, ты сошла с ума! – раздраженно закричал Питер. – Сегодня я должен был встать на костыли, и ничто, даже чума, не остановит меня! Я не буду больше валяться в постели! – Что ты так кричишь, будто тебя не пускают танцевать? – улыбнулась леди Люсинда. – Я пришлю кого-нибудь, чтобы помочь тебе с костылями. – Кого? – капризно осведомился Питер. – Кого? – Люсинда задумчиво потерла лоб. – Еще не знаю. Лучше какого-нибудь сильного слугу, причем желательно, чтобы он уже переболел корью. – Лучше меня, – вызвалась Памела. Люсинда удивленно посмотрела на девушку. – Тебя? – Да. Леди Люсинда, сейчас вам нужна каждая пара рук. Зачем отсылать слуг, которые будут помогать вам, если можно использовать меня? – Нет, только не это. – Миледи, прошу вас. Выслушайте меня! Вы хотите, чтобы я не общалась ни с кем, от кого могу заразиться. Питер тоже должен сидеть взаперти. Лучше держать нас вместе, чтобы я могла ухаживать за ним, в сложившихся обстоятельствах это наиболее разумно. – Нет, не разумно! Ты здесь гостья, а не служанка! |