Онлайн книга «Живу тобой одной»
Люди менее зажиточные не могли себе позволить пользоваться услугами бутлегеров. Бедняки пробавлялись самодельным вином, добывали спиртное на подпольных винокуренных заводиках, которыми кишели горные районы штата Нью-Йорк. Любимым напитком в этих местах считался яблочный бренди собственного изготовления. Насколько помнил Хэм, ни один виноторговец в Найтсвилле ни разу не появлялся. Еще задолго до введения «сухого закона» по всей территории к востоку от каменоломен изготавливали в домашних условиях вино, пиво и даже виски. – Неправда! – с жаром возразила Люси. – Джейк работает на новой бумагоделательной фабрике, наверху, у водопадов. Он приезжает домой только на уик-энд. Уолт снова покачал головой. Как все изменилось в долине Гудзона! – У нас здесь скоро станет не лучше, чем в Нью-Йорке или Филадельфии. Вон сколько фабрик понастроили по всей реке. Карл Мейджорс открыл еще две печи. Ты об этом знаешь, Хэм? Одну, правда, в Уэстчестере, вниз по реке, это еще ладно. Оглянуться не успеешь, как промышленность совсем вытеснит фермеров из долины. – Ты что-нибудь имеешь против национального процветания, папа? – Люси встала и налила себе бренди. – Если это можно назвать процветанием, – проворчал Уолт и протянул свой стакан. – Налей-ка и нам с Хэмом еще. А кто это разрешил тебе пить? Ты еще несовершеннолетняя. – Ох, папа! Ты совсем отстал от жизни. У нас сейчас тысяча девятьсот двадцать третий год. – Отстал от жизни… И что же это за жизнь такая? Женщины бегают по улицам чуть ли не голышом. Пьют, дебоширят, воют и трясутся под дикую музыку. Республиканцы говорят: возврат к «нормальности». Что же это за нормальность такая, я вас спрашиваю? И что за человек сидит там в Белом доме? – Я слышала, что президент болен, – пробормотала Сьюзан. Уолт выбил трубку в большую медную пепельницу. – Болен, говоришь? Немудрено. Банды из Огайо даже для него оказалось слишком. Весь кабинет продажный, и Смит, и этот пройдоха, полковник Форбс. А единственный дружок покончил с собой, до того как закон до него добрался. Сам президент играет в карты, пьет и развратничает прямо в Белом доме. Позор для всей нации! – Уолт, нехорошо так говорить о людях, тем более о президенте, – забеспокоилась Сьюзан. – Пастор Уильямс только на прошлой неделе об этом говорил. Помнишь – «пусть первым бросит камень тот, кто сам безгрешен»? Демократы распускают отвратительные слухи, и никто не знает наверняка, правда это или нет. – Пусть пастор Уильямс верит, во что ему вздумается. Мне Гардинг никогда не нравился. И твоему отцу тоже, Хэм. А ведь Найты всегда принадлежали к республиканцам, еще до Эйба Линкольна. После прошлых выборов он сказал: «Уолт, не нравится мне этот человек. Не нравится, как он выглядит». – А, по-моему, он выглядит шикарно. – Люси, полулежа на тахте, возвела глаза к потолку. – Интересно, что чувствуют девушки, когда сам президент приглашает их в Белый дом? У него там прямо целый гарем, как у турецкого султана. Сьюзан пришла в ужас. – Люси! Что ты такое говоришь! Да еще в присутствии молодого человека! – Хэм еще и не такое слышал. Правда, Хэм? – подмигнула Люси. Хэм оттянул тугой воротничок рубашки. Попробовал переменить тему: – Двое рабочих уволились с каменоломни. Ушли работать к Мейджорсу в Хаверхилл. Будем искать замену, Уолт? – Не так-то легко найти. Сейчас полно более легкой работы за лучшую плату. Я слышал, Нью-Йоркская центральная железнодорожная компания набирает рабочих. Они собираются переделать пути, проложить новые рельсы, сделать старую дорогу самой скоростной и удобной в Соединенных Штатах. И конечно, платить большие деньги. – Тогда мы тоже должны больше платить, – по-хозяйски уверенно произнес Хэм. Уолт взглянул на него с непривычным уважением. Подобно всем в Найтсвилле, он готов был до конца жизни чтить память старого Натаниэля и хранить установленные здесь феодальные порядки. – Я сам собирался с тобой об этом поговорить. Вообще весь этот прогресс и процветание выглядят как-то странно. Бизнес процветает, цены на бирже взлетают до небес, у всех столько денег, что некуда девать. В то же время пара ботинок, которую я купил в прошлые выходные в Клинтоне, обошлась мне намного дороже, чем три года назад. Вот я и спрашиваю: какой смысл в том, что сейчас мы зарабатываем больше денег, чем в тысяча девятьсот двадцатом году, если купить на них можно меньше? – Инфляция, – произнесла Люси с важностью выпускницы школы. – Я сам знаю, что это такое. – Отец поднялся, снова наполнил свой стакан. – Подделка, вроде ваших движущихся картин. Оптический обман. Зажигается свет, и все красивые картинки вместе с людьми исчезают как дым. Он хотел налить и Хэму, но тот накрыл свой стакан рукой. – Спасибо, дядя Уолт, у меня уже и так голова кружится. – Давайте ужинать, – объявила Сьюзан, – иначе мясо пережарится, или Уолт опьянеет и не сможет его разрезать. Она с трудом подняла свои тучные телеса с глубокого кресла и направилась к кухне. – Ты когда-нибудь видела меня пьяным, женщина? Однако последнее слово все же осталось за ней: – И дай Бог, чтобы никогда не увидела. Они направились в столовую. Люси взяла Хэма под руку и зашептала в самое ухо: – Я надеюсь, что ты напьешься, а я этим воспользуюсь. Она прижалась к нему бедром. На протяжении всего ужина Люси, с трудом скрывая зависть, изводила Хэма шуточками по поводу Крис Мейджорс. – У нашего Хэма появилась подружка. – Люси склонила голову набок, сделала высокомерное лицо. – Она так высоко задирает свой длинный нос, что уже несколько лет не видела собственные ноги. – Прекрати, Люси! – прикрикнула мать. – Я слышала, что она очень хорошая девушка. – Кто тебе сказал? Хэм? Он не может о ней правильно судить. – Она мне не подружка, – побагровел Хэм. – И нос она не задирает. – Ну, значит, ты ее дружок. И еще я слышала, у нее столько платьев, что она меняет наряды каждый час. – Я ничего не знаю о ее платьях. – Да неужели? Разве она не носит платья, когда вы бываете с ней вместе? – Ну довольно, мисс! – Уолт не на шутку рассердился. Люси поняла, что зашла слишком далеко. – Сейчас же извинись перед Хэмом. Она выпрямилась, сложила руки на коленях, приняла виноватый вид. – Извини, Хэм, я просто пошутила, ты же знаешь. Хэм покраснел еще больше. – Все в порядке, Люси. После горячего Уолт пошел посмотреть скот, Сьюзан ушла на кухню за пирогом и сливками. Люси, оставшись вдвоем с Хэмом, возобновила издевательства: |