Книга Тайные грехи, страница 6 – Стефани Блейк

На Маре был ярко-синий в белую полоску вязаный костюм с жакетом без рукавов и плиссированной юбкой букле. Этот изысканнейший из своих туалетов Мара надела с определенным расчетом – он придавал ей начальственный вид, ничуть не умаляя женственности.

Совещание продолжалось уже пятнадцать минут, когда неожиданно прибыл Харви Сэйер. Он обильно потел, и от него исходил запах виски.

– Прошу прощения за опоздание, – извинился он. – Пробки из-за этого дела с Кеннеди. Да еще и вылет из Блумингтона отложили.

В Блумингтоне, в штате Иллинойс, находилась фабрика «Коппертон куквэйр».

Мара не скрывала своего презрения к Сэйеру. Когда «Т.И.И.» взяла под контроль фабрику, она хотела уволить Сэйера, но Шон настоял, чтобы его оставили, убедил Мару в том, что Сэйер прекрасно знает дело, что без него не обойтись. Теперь же Мара очень жалела, что проявила мягкотелость.

Служащие «Коппертон куквэйр» за глаза называли Шона и Харви неразлучными Маттом и Джефом. Они и в самом деле походили на этих двух комиков. Шон был крупным полным мужчиной с вьющимися рыжими волосами и водянистыми голубыми глазами, а Сэйер – маленьким, живым, подвижным. Волосы у Сэйера были тоже рыжеватые, но глаза – маленькие, как бусинки, и черные. К тому же обоих отличало сходство вкусов и привычек; самым же неприятным в их поведении Мара находила манеру часто и оглушительно смеяться. Она воспринимала это как проявление неуверенности, порождаемой чувством вины.

«Шон не переставал бы смеяться, даже всадив тебе пулю в брюхо» – так определила Мара эту смешливость.

В тот вечер ей предстояло в полной мере насладиться этой искусственной веселостью.

– Не повторить ли нам ради Харви все то, что мы только что обсуждали? – с усталым видом проговорил Уэнделл Холмс.

– Не стоит, – возразил Харви, махнув рукой. – Это утверждение – нелепость. Шон поставил меня в известность о том, что происходит.

И Харви с Шоном разразились громким смехом, похожим на блеяние. Оба старались вести себя как незаслуженно обиженные люди и демонстрировали дерзкое безразличие ко всему, хотя было очевидно: они ужасно напуганы. Сэйер извлек из золотого портсигара сигарету, сунул ее в рот, но не зажег – руки его сильно дрожали, и он не решался закурить.

Злорадно сверкнув глазами, Холмс перегнулся через стол и щелкнул своей зажигалкой под самым носом Сэйера.

– Позвольте мне, Харви…

– Пусть они предъявят нам обвинение, – с воинственным видом заявил Шон. – Суд не возбудит дела. – Он хлопнул своей мясистой ручищей по стопке гроссбухов, громоздившихся на столе перед О’Тулом. – Наши регистрационные книги и другие документы безупречны. Комиссия ни черта не сможет доказать!

Мара не сводила с кузена ледяного взгляда. Верный себе, Шон Тэйт всегда громогласно заявлял о своей невиновности, даже если вина его была очевидной.

– Шон прав в одном отношении, – заговорил О’Тул. – Баланс в отчетных книгах соблюден самым аккуратным образом, комар носа не подточит.

– Вот видите! – с торжеством бросил Шон, и они с Сэйером снова громко рассмеялись – на сей раз смеялись над абсурдностью предъявляемых им обвинений.

О’Тул пронзил их взглядом, полным презрения.

– Самым аккуратным образом, – повторил он. – В книгах по пунктам зарегистрированы действия компании, бросившей на ветер пять миллионов долларов. А ведь не прошло и шести месяцев после того, как «Т.И.И.» приобрела ее.

– Конечно, мы потратили деньги! – закричал Шон, полный праведного гнева; голос его походил на грозный рев. – Компанию пришлось полностью реорганизовать. Через год наши доходы будут такими, что держатели акций задохнутся от радости и не поверят собственным глазам.

На Мару это заявление не произвело ни малейшего впечатления. Она прикурила новую сигарету от окурка, уже обжигавшего пальцы. Мара нервничала и курила сигарету за сигаретой в течение всего совещания.

– Шон, что случилось с пятью миллионами? Как вы с Харви умудрились растранжирить такую уйму денег за столь короткое время?

– Но… послушайте же, Мара! – раздался пронзительный голос Харви. – Я решительно возражаю против подобных инсинуаций…

– Заткнитесь, Харви!

Она взяла со стола отчет, который О’Тул передал ей, и постучала по нему остро отточенным ногтем, покрытым кроваво-красным лаком.

– А куда делись девяносто тысяч долларов, которые вы якобы заплатили за услуги юридической фирме «Блендингс и Олсон»?

– Это был их честно заработанный гонорар, – заявил Сэйер.

Мара кивнула О’Тулу, давая понять, что пора пустить в ход тяжелую артиллерию.

– Дело вот в чем… Если называть вещи своими именами, мистер Сэйер, то ведь эта компания принадлежит вам, верно? Я хочу сказать, что вы просто сняли с двери вывеску со своим именем, но именно вы отдаете распоряжения Блендингсу и Олсону, – пояснил О’Тул.

Эти слова, адресованные Сэйеру, не предвещали ему ничего хорошего, и он вздрогнул и съежился – удар главного бухгалтера «Т.И.И.» достиг цели. «Мистер Сэйер» – такое обращение к нему было дурным предзнаменованием.

Он бросил на Шона полный отчаяния взгляд.

– Шон… – Казалось, Сэйер задыхается. Однако ему удалось овладеть собой, и он вновь обрел голос. – Шон, неужели ты будешь вот так сидеть здесь и слушать эти чудовищные обвинения? Меня оплевали, облили грязью, нас обоих оплевали!

– Никто не оплевывает и не оскорбляет вас, – огрызнулась Мара. – Мы от вас хотим лишь одного: чтобы вы отчитались за потраченные вами девяносто тысяч долларов. Это огромная сумма за мелкую консультацию юриста. И как мне кажется, консультация пока что не пошла вам на пользу.

– И это всего лишь вершина айсберга, – добавил О’Тул. Пошуршав бумагами, он достал желтый лист. – По чистой случайности в тот самый день, когда чек на девяносто тысяч долларов был выдан фирме Блендингса и Олсона, они перевели пятьдесят тысяч на счет Сэйера, а уже эту сумму по-братски поделили Харви с Шоном.

– Чистая фальсификация! – завопил Шон, и его физиономия побагровела. – Эти деньги были возвращением личной ссуды, полученной в свое время Джоном Блендингсом от нас с Харви. Год назад мы помогли ему выпутаться из неприятностей, связанных со спекуляциями на бирже.

Губы Мары скривились в презрительной улыбке.

– Ты лжец, Шон! Да у тебя никогда за всю жизнь не было двадцати пяти тысяч, так что не разыгрывай из себя благотворителя! И насколько я помню, как раз примерно в это время ты одолжил у меня около ста тысяч, чтобы отделаться от компании, торгующей спортивными товарами.

Льюис О’Тул был мрачен, как человек, скорбящий на похоронах лучшего друга.

– Есть и еще кое-что, Мара. Я раскопал это как раз перед нашим совещанием. – Он глубоко вздохнул. – В тот самый день, когда этот чек передали Харви, в твой офис был доставлен чек на двадцать пять тысяч долларов. И этот чек был подписан Джоном Блендингсом из собственной юридической конторы.