Книга Платиновая карта, страница 83 – Фридрих Незнанский

К тому моменту Турецкий и без заявления Устюгова был уверен, что убийство Платта — дело рук Дэвида Флина.

«Сергеем Сергеичем» и «Герой» оказались сотрудники МУРа, полковники милиции Сергей Сергеевич Борисов и Георгий Иванович Овчинников. «Отравитель» Марат Соколов опознал их по фотографиям из личных дел.

Неделю назад они взяли отпуска (оба были друзьями и часто отдыхали вместе) и уехали в неизвестном направлении, никому ничего не сообщив. (Статус холостяков, в котором они — несмотря на зрелый возраст — до сих пор пребывали, позволил им сделать это без лишних проблем и скандалов.)

Борисов и Овчинников были объявлены в федеральный розыск. Но и главный злодей — «заказчик» миллиардера Платта, хакер международного класса Дэвид Флин, — все еще гулял на свободе.

Особенно по этому поводу негодовал Денис Грязнов. Он слишком близко к сердцу принял акишинское дело. И на то были свои причины. Сидя на кухне в квартире у Турецкого, Денис, заметно горячась и нервничая, гнул свою линию:

— Александр Борисович, если этого прохвоста не могут поймать Интерпол и милиция, то его поймаю я! В смысле — вместе с моими ребятами.

— Денис, я бы на твоем месте так не волновалась, — мягко сказала Грязнову Ирина Генриховна, подливая ему в чашку горячего чаю.

— Вот именно, — поддакнул ей Турецкий. — Ты, Дениска, слушай эту женщину. Она плохого не посоветует.

— Вам бы все шутить, — проворчал Денис. — А я серьезно. С его деньгами он просто купит себе новые документы и смоется из России, как смылся из Лондона и Парижа. Что тогда будем делать?

— Денис, ты пойми, арестовать Флина несложно, но задержание должно пройти в присутствии судебного исполнителя Франции. Таковы правила, дружище. Французский суд уже извещен. Со дня на день в Москву прибудет дивизионный комиссар полиции.

— Угу. Скажите еще, что у вас все под контролем.

— Так и есть! — улыбнулся Турецкий. — Муровцы не спускают глаз с конспиративных квартир Флина. Особенно пристально следят за квартирой на Таганской площади. Той, куда он привозил Веру.

При упоминании о Вере лицо Дениса Грязнова стало еще более недовольным и угрюмым.

— Саша, — строго сказала мужу Ирина Генриховна.

— Сорок семь лет Саша, — столь же недовольно парировал Турецкий. — Денис, перестань суетиться. Ты свое дело сделал. Семья Акишиных в сборе, никто больше не похищен. Гонорар ты получил. Остальное сделаем мы.

— Вы сделаете, — пробубнил Денис, вертя в пальцах чайную чашку. Он поставил чашку на блюдце, поднял взгляд на Ирину Генриховну и сказал: — Я, наверно, пойду. Спасибо за чай и печенье.

— Как это — пойдешь? — всплеснула руками Ирина Генриховна. — А как же торт? Между прочим, минут через пятнадцать он будет готов.

— Да, Денис, это как-то не по-человечески, — поддакнул жене Турецкий. — Посиди еще полчасика.

— Не могу, — сказал Грязнов и приложил руку к груди. — Правда не могу. У меня наклевывается новый клиент. Нужно провести планерку.

В прихожей, прощаясь с хозяевами, Денис сказал:

— Александр Борисович, когда поймаешь Флина, звякни мне, хорошо?

Турецкий клятвенно пообещал позвонить, и Денис ушел, жутко недовольный собою, Турецким, да и Ириной Генриховной, которая помешала ему гнуть свою линию до победного конца.

4

Следующий день начался для Александра Борисовича с двух известий, одно из которых было туда-сюда, а второе — совсем уж неприятным. А именно: в Москву наконец прилетел французский дивизионный комиссар, но арестовывать в его присутствии было некого — Дэвид Флин пропал. Растворился. Вечером мошенник поднялся в одну из снимаемых квартир — на Большой Грузинской, а утром, ворвавшись в квартиру, оперативники обнаружили пустую комнату и аккуратно заправленную кровать.

Квартира была пуста. Причем англичанин не оставил абсолютно никаких следов своего пребывания в ней. Ни компьютера, ни грязных чашек, ни даже мусора в ведре.

Обыскав подъезд, милиционеры обнаружили за батареей черный парик и очки в золотой оправе, и тогда один из оперативников вспомнил, как примерно через час после того, как Флин вошел в подъезд, оттуда вышел высокий молодой человек в спортивной куртке, с копной рыжих волос на голове и с большой спортивной сумкой в руке. За углом парня задержали и проверили его документы. Документы были в полном порядке.

— Он говорил по-русски? — спросил старший опер у оперативника, обыскивавшего рыжего парня.

— Как мы с вами, товарищ майор, — ответил тот.

— М-да… — протянул майор и угрюмо констатировал: — Флин послал вместо себя другого. А мы лоханулись. Может, хоть имя его запомнил?

Оперативник, проверявший рыжего, удрученно покачал головой:

— Точно вспомнить не смогу, товарищ майор. Не то Петров, не то Петруев, не то Петрунин. Что-то связанное с Петром. Слишком многих мы за эти дни останавливали.

Милиционеры были расстроены, майор — сердит. Присутствовавший здесь же французский дивизионный комиссар мсье Леже, после того как ему перевели слова майора, сердито нахмурился и посмотрел на наших оперативников с таким нескрываемым негодованием, что те поневоле потупили глаза.

…Вера Акишина вышла из университетских дверей и замерла от удивления. Со скамейки поднялся Дэвид. Он выглядел довольно странно: коричневая, слегка потертая кожаная куртка, мелированные, зачесанные кверху волосы, темная бородка. В ухе Флина болталась серьга, а его глаза — прежде темно-карие — стали ярко-синими, как две незабудки.

— Здравствуй, Вера, — сказал Дэвид по-русски, но с сильным английским акцентом.

— Здравствуй, Дэвид, — ответила Вера, без особой, впрочем, приветливости. — Что с тобой случилось? Почему ты такой… странный?

Дэвид улыбнулся и пожал плечами:

— Прости, я не понимаю.

Вера вспомнила, что Дэвид не знает русский язык, и повторила ему свои слова по-английски.

— А, ты об этом, — с прежней улыбкой сказал он. — Просто сменил имидж. Ничего особенного, сейчас многие так поступают. Мы можем где-нибудь поговорить?

— Да, конечно. Пойдем в сквер. Правда, сегодня прохладно.

— Ничего, я не отниму у тебя много времени, — заверил Веру англичанин.

Они пошли в сквер.

Деревья со дня их последней встречи сильно облетели, и сквер, политый недавним дождем, выглядел сыро и неприветливо. Скамейки были мокрыми, поэтому говорить пришлось стоя.

— Я уезжаю, — сказал Флин, держа Веру за руку и глядя ей в глаза.

— Домой? — спросила Вера.

Дэвид кивнул:

— Да.

Вера немного помолчала, потом сказала:

— За тобой охотится милиция, ты знаешь?

— Знаю, малышка, — ответил Дэвид, с любовью разглядывая Верино лицо. — Это ты их на меня навела, правда?