Онлайн книга «Великолепная страсть»
|
– Мы должны сейчас же туда отправиться! Я уверена, что, как только Пэт увидит нас всех вместе, когда он осознает, что мы семья, он простит папе его обман. – Не знаю. Я должна все это обдумать. Наше появление может осложнить положение и усугубить отношения Пэта и его отца. – Нет, мама, никогда я ни в чем не была так убеждена, как в том, что нам следует там быть. Папа и Пэт помирятся и забудут о своих взаимных обидах, если мы окажемся все вместе. Ну, ведь и Пэта тоже нельзя считать непорочно белой лилией. Он знал, что папа жив, и не сообщил нам об этом. Что касается папиного обмана, то он и сам принимал в нем участие, и с готовностью это делал. – На этот счет ты права. Все мужчины из семьи Тэйлоров живут по непонятным мне правилам. Патрик готов был целовать землю, по которой ступал Брэд, и во всем хотел быть похожим на отца. И кажется, мальчику это вполне удалось, – добавила она с иронией. – Яблоко от яблони недалеко падает. – В таком случае все решено. Мы отправляемся в Уэст-Пойнт, и сделаем это немедленно, – решила Дезирэ. Глаза ее блестели от возбуждения. Майра потрепала ее по колену. – Ты права, дорогая. Думаю, у нас нет выбора. Майра и Дезирэ въехали в отель Уэст-Пойнта в пять часов следующего дня. Майра спросила клерка, сидевшего у регистрационного стола: – Генерал Брэдфорд Тэйлор остановился здесь? Клерк надел очки и справился в регистрационном журнале. – Дайте-ка взглянуть… Гм-м-м… Да, здесь. Генерал Тэйлор прибыл вчера утром. Хотите с ним связаться, мадам? – Нет, не сейчас. Мы с дочерью столько проехали на поездах. Из Сан-Франциско в Чикаго, а из Чикаго в Нью-Йорк. Потом в Вашингтон. А теперь вот из Вашингтона в Уэст-Пойнт. Сейчас больше всего нам нужны ванна и сон. С генералом мы поговорим позже. – Как пожелаете. Он позвонил, чтобы вызвать носильщика. – Отнеси-ка багаж в номер триста пятнадцать, паренек. После того как Майра и Дезирэ приняли ванну и улеглись на двухспальных кроватях в своем огромном номере люкс, они тотчас же уснули. Девушка проснулась, когда уже стемнело. Она зажгла лампу на ночном столике и спустила ноги на пол. Потом наклонилась к матери и потрясла ее за плечо: – Мама, мы проспали. Уже больше восьми вечера. – Спасибо, но мне кажется, что я только что закрыла глаза. Я так утомлена, что не могу ужинать. А как ты? – Я думала не об ужине, а о папе. Ты не хочешь дать ему знать, что мы здесь? Майра размышляла некоторое время, прежде чем ответить, потом погладила себя по шее, чтобы прогнать неприятное ощущение, – ей казалось, что в горле у нее першит. Наконец она сказала: – По правде говоря, дорогая, не думаю, что я способна пройти через это испытание сегодня. Такие встречи лучше оставлять на следующий день, когда будешь чувствовать себя свежей и бодрой. – Как странно ты выражаешься – «испытание»! В твоих словах я ощущаю недоброжелательство, возможно, даже злобу. – Это не злоба, а скорее настороженность. Ведь не каждый день женщина встречается с мужем, которого считала погибшим более десяти лет. Она закуталась с головой в одеяло и снова погрузилась в сон. Майра проснулась на рассвете следующего дня. После ванны она разбудила Дезирэ: – Проснись и ослепи всех свой красотой, моя дорогая. Мы на пороге знаменательного дня. Что ты собираешься надеть завтра на церемонию присвоения Патрику свидетельства об окончании академии? – Я не думала об этом. Погода очень теплая для этого времени года. – Я думаю надеть фланелевое платье, то, что с бабочками, – сказала Майра. – А почему бы тебе не надеть свое платье с глубоким вырезом? То, что похоже на сарафан? Оно очень идет тебе, и твои плечи в нем выглядят бесподобно. – Мысль хорошая, но сейчас я хочу принять ванну. Дезирэ выпрыгнула из постели и зашлепала босыми ногами в ванную комнату. Майра с гордостью смотрела на ее гибкое, грациозное тело. Она двигалась плавно, в ней чувствовалась живая грация, мускулы будто переливались под атласной кожей, и Майра ощутила укол… зависти? Нет, скорее грусти при виде этого пропорционально сложенного, совершенного тела – некое подобие дежа-вю. [24] Неужели и ей когда-то был двадцать один год? В Дезирэ, полной жизни и юной чувственности, трепетной и вполне зрелой женщине, она видела себя. Когда они закончили одеваться, Майра сказала: – Пора встретиться с твоим отцом. Черт возьми! Почему я все время употребляю только это слово? – Все правильно, мама! Я так трясусь, что не могу сдержать дрожь в руках, а сердце мое вот-вот разорвется от волнения. Майра спустилась вниз и подошла к портье. – Я миссис Флинн, – сказала она ему, – я хочу найти генерала Тэйлора, и как можно скорее. – Да, миссис Флинн, генерал Тэйлор только что вошел в ресторан. Хотите оставить ему записку или передать что-то на словах? – Не стоит его тревожить, пока он не позавтракает. А когда он закончит завтрак, скажите, что его просят зайти в номер триста пятнадцать. Благодарю вас. При стуке в дверь обе женщины поднялись со стульев. Майра оправила юбку, глубоко вздохнула, потом решительно направилась к двери и распахнула ее. Ей показалось, что она смотрит на Лазаря, восставшего со смертного ложа. [25] В зрелом возрасте Брэд Тэйлор стал даже красивее, чем в те времена, когда был жилистым и дерзким юнцом. Его темные волосы поседели на висках, и он чуть похудел. Но у него остались его прежние нагловатые зеленые глаза, хотя теперь жажда плотских радостей в них светилась меньше, чем прежде. Оба они будто превратились в две статуи, молча уставившиеся друг на друга. Дезирэ оказалась единственной, кто был способен прервать это тягостное молчание. Она отодвинула Майру в сторону и бросилась к нему на грудь со слезами на глазах, обняла его и прижалась к нему, а слезы ее продолжали течь на его прекрасно сшитый серый костюм в тонкую полоску. – Папочка, папочка, папочка, наша мечта сбылась! Это чудо! – Я… я… не знаю, что сказать, – пробормотал он, – право же, я не знаю, что сказать. Теперь уже и по его лицу потекли слезы. Майра подошла к нему, и все трое переплелись в тесном объятии. Брэд обнимал их, пряча лицо в их надушенные ароматные волосы. Когда наконец он овладел собой, то боль в его голосе пронзила сердце Майры, как ножом. |