Онлайн книга «Греховные помыслы»
|
– Почему, ваше величество? – Всегда считалось, что если везет в игре, то не везет в любви. Мистер Уэллс, однако, преуспел и в том, и в другом. Знаете, за последние два дня он приобрел всемирную известность. – Вы шутите! – Да нет же, я совершенно серьезен. Заодно он сделал знаменитым и имя своего покойного отца, английского поэта Чарльза Иеремии Уэллса. – Князь рассмеялся. – Сегодня утром один из членов британского парламента заявил, что Чарльз Уэллс прославил Англию не меньше, чем Вильям Шекспир! Князь оставался рядом с Чарльзом до тех пор, пока тот не прекратил игру. – Я совершенно измотался, – сказал он князю Альберту и Адди. – Прошу извинить нас, ваше величество. – Конечно – и удачи, мистер Уэллс. Хотя вам, она, кажется, не нужна. – Поклонившись, он поцеловал руку Адди. – Это сокровище стоит гораздо дороже того, что вы выиграли за столом. – Согласен, ваше величество. Отойдя немного в сторону, князь Альберт вдруг остановился и повернулся к Адди. – Дорогая мадемуазель Орбюссон, я наконец вспомнил, где мы встречались – несколько лет назад в Берлине, на балу у кайзера Вильгельма. Адди посмотрела на него отсутствующим взглядом. – Вы ошибаетесь, ваше величество. Что делать нам, простым смертным, во дворце кайзера? Князь ответил не сразу. На его румяном лице появилась загадочная улыбка. – Как скажете, мадемуазель! Должно быть, я ошибся. Но выражение лица монарха ясно говорило, что это простая вежливость. Князь прежде всего джентльмен и никогда не станет настаивать, чтобы дама ответила на вопрос, на который она явно не хочет отвечать. «Если бы только я могла ответить!» – подумала Адди, и голова ее закружилась так сильно, что пришлось ухватиться за руку Чарльза. Как только они вернулись в отель, Адди легла на кровать и положила на лоб холодный компресс. Сев рядом, Чарльз взял ее за руку. – В чем дело, Мари? Твоя загадочность начинает сводить меня с ума. Что ты могла делать во дворце кайзера Вильгельма? Ты что, беглая принцесса? Ради Бога, скажи хоть что-нибудь! Усталым движением она убрала компресс. – Ладно, Чарльз. Было бы несправедливо мучить тебя и дальше. Видишь ли, это очень трудно объяснить… Я не могу рассказать тебе о своей прошлой жизни, потому что сама ничего о ней не помню. Я даже не знаю, действительно ли меня зовут Мари Артемус. Лицо Чарльза исказилось. – О чем, черт возьми, ты говоришь? – Я страдаю амнезией – полной потерей памяти. И она рассказала ему, как Бракстоны спасли ее во время джонстаунского наводнения, как назвали своей племянницей. Пока женщина говорила, Уэллс, недоверчиво покачивая головой, непрерывно расхаживал по комнате и одну за другой закуривал все новые и новые сигареты. – Я не могу с этим смириться, дорогая. Наверняка можно как-то восстановить твою память. В Вене есть один врач – кажется, его имя Фрейд. Говорят, что по части душевных болезней он просто волшебник. Клянусь Юпитером, отсюда мы поедем в Вену и проконсультируемся у доктора Фрейда. – Боюсь, это будет очень дорого. – Дорого? – усмехнулся Чарльз. – Да ты представляешь, сколько я выиграл за эти два дня? Более семисот пятидесяти тысяч! – Сначала мы должны побывать в Лондоне и уладить все дела с Вудстоком и другими акционерами. – Да, верно. Ну ничего, это будет лишь небольшая отсрочка. Потом мы увидимся с этим Фрейдом, вернем тебе память и поженимся. Она протянула к нему руки. – Мой дорогой Чарльз, ты должен понимать, что если я вспомню свое прошлое, могут возникнуть обстоятельства, которые нас разлучат. – Что еще за обстоятельства? Какая чепуха! – Муж. Дети. А может быть, я преступница? Неизвестно, какие чудовища подстерегают меня в прошлой жизни. Возможно, как раз из-за этого я и не могу ничего вспомнить. Побелев как полотно, он тяжело опустился в кресло. – Боже мой! Даже не думай о таких вещах. – Тебе всю жизнь это мешало, Чарльз, – ты всегда отказывался взглянуть правде в глаза, боясь неприятностей. В эту ночь оба спали плохо, не испытывая ни малейшего желания заняться любовью. На следующее утро они позавтракали и в полдень, снова под усиленной охраной, проследовали в казино. Репортеры сразу обратили внимание на то, каким бледным и осунувшимся выглядел Уэллс. – Наверное, сказывается напряжение. – Да и она выглядит так, словно всю ночь мешки таскала. – Я сыт по горло, – прошептал Уэллс Адди, когда они входили в зал. – Сегодняшний день будет последним. Хотя на сей раз Чарльз играл вяло, без вдохновения, он все же восемь раз сорвал банк и выиграл еще двести пятьдесят тысяч долларов. Игра была в разгаре, когда внезапно он резко встал. – Этого достаточно. У нас больше миллиона. Пора возвращаться домой. Пойдем, дорогая. Под охраной двух сотрудников французской полиции Уэллс и Адди направились из Монте-Карло в Ниццу, где им предстояло отплыть в Англию. На пристани в Дувре их ожидали сотни любопытных и оркестр. – Французского премьера во время его последнего визита встречали не так пышно, – с иронией заметил Уэллс. В этот вечер Оксфордский мюзик-холл дал в честь Уэллса специальное представление. Гвоздем программы было первое исполнение песни, написанной по случаю беспримерного успеха Чарльза Уэллса во всемирно известном казино: «Человек, который сорвал банк в Монте-Карло…» Исполнявшего эту песню баритона вызывали на бис столько раз, что потом бедняга в течение двух недель не мог взять ни одной ноты. За представлением в мюзик-холле последовал полуночный ужин с шампанским, на котором присутствовали известные артисты, члены королевской семьи и парламентарии. В приталенном пурпурном платье с высоким воротником Адди была королевой бала. Сменяя партнеров, она без устали кружилась по залу, длинная юбка в вихре танца высоко приподнималась, открывая пурпурные атласные туфельки и тонкие чулки. Глубокой ночью, покидая отель «Савой», Адди и Чарльз встретили мальчишку-газетчика, продававшего «Таймс». – Читайте все о… Уэллс дал ему шиллинг. – Я возьму один номер, приятель, а сдачу оставь себе. – Целый шиллинг? – Глаза рыжеволосого парнишки стали круглыми как блюдца. – Большое спасибо, сэр! Вытащив из пачки газету, он подал ее Уэллсу и, вглядевшись в своего клиента, вытаращился еще больше, – хотя, казалось, это невозможно. |