Книга Сильнее всего, страница 27 – Пегги Уэйд

– Очевидно, сэр, вы сделаете то, что велит вам долг. Я бы, однако, хотел иметь возможность объясниться прежде, чем вы передадите меня властям.

– Властям? А я всегда считал тебя умным парнем! С какой это радости мне так поступать? Ты ведь невиновен, не так ли?

– По правде сказать...

– Да или нет?

– Да.

– Верно, все обвинения вздор, по-моему. Мы едем в Лондон завтра же. Ты сможешь встретиться с лордом Арчибальдом из военного департамента и разрешить это недоразумение.

Адам, наконец, позволил себе посмотреть в глаза Эдварду.

– Это невозможно.

– Вздор! Ты же сказал, что невиновен.

– Да, сэр.

– Перестань обращаться ко мне как к старшему офицеру, или ты забыл и мое имя, как свое?

– Возможно, дорогой, – сказала Мириам, оправившись от шока и становясь тем самым голосом разума, в котором ее муж иногда так нуждался, – если ты перестанешь давить на Адама, он сможет все объяснить.

– Я не давлю на него, – проворчал Эдвард. Он сел в кресло, как обиженный школьник, не согласный с решением, недостаточно сообразительный, чтобы не спорить с учителем. – Я просто очень рад видеть мальчика, вот и все. – Как будто только что вспомнив о присутствии дочери и ее двуличности, Эдвард свирепо взглянул на нее: – И не думай, что я забыл о твоем участии в этом идиотском фарсе. Лгать отцу! Как тебе не стыдно!

Прочистив горло, Адам сказал:

– Я ее заставил, Эдвард.

– И она согласилась? – Эдвард удивленно поднял брови. – Ха! Я вряд ли смогу заставить ее согласиться, что небо голубого цвета. Нужно иметь только сыновей, Адам. Они хотя бы будут должным образом почитать своего отца.

Качая головой, Ребекка обменялась с матерью, которая в знак поддержки похлопала ее по руке, понимающим взглядом. Отец недовольно фыркнул:

– Видишь? Они уже заодно. Ну, как тут мужчине руководить домочадцами?

Мириам нежно улыбнулась:

– Именно так, как это делаешь ты. С любовью и терпением.

– Чтобы все было ясно, – добавила Ребекка, выразительно глядя на Адама, – я прекрасно знала, что делаю, когда согласилась скрывать его.

– Почему ты не написала об этом? И вообще, почему ты не писала мне, с тех пор как приехала? Ты моя дочь. Я уже начал думать, что тебя кто-то похитил. – Сердито взглянув на Адама, граф спросил: – А каковы твои оправдания?

– На континенте у меня не было возможности связаться с вами. Прибыв сюда, я решил, что лучше позволить всему идти своим чередом.

– Я уже говорил, что должен тебя высечь, – проворчал Эдвард, барабаня по подлокотнику кресла.

– Достаточно, – предостерегла Мириам. – Мы оба знаем, что ты не собираешься бить Адама, так что прекрати свои пустые угрозы.

Скрежеща зубами, Эдвард выпрямился и скрестил руки на груди.

Адам вытащил булавку из галстука и стянул крахмальную удавку с шеи. Подойдя к бару, он обменялся с Маком заговорщическим взглядом и налил себе виски.

– Я уже старик и мог бы умереть, ожидая твоего возвращения. Ты собираешься раздеваться или все-таки расскажешь нам, где тебя черти носили? – поинтересовался граф Уинком.

Адам попытался найти хоть одну причину, по которой Эдвард мог быть опасен, но так и не смог ничего придумать. Оставалось только полностью довериться графу, рассказать ему все и удержать его от намерения немедленно отправиться в Лондон. Придя к такому выводу, Адам почувствовал, как огромный груз свалился с его плеч. Он остался стоять рядом с Маком.

– Думаю, вы хотите, чтобы я начал с самого начала.

– Отличная идея, – саркастически заметил Эдвард, все еще расстроенный тем, что его собирались одурачить. Он слушал объяснения Адама, время от времени прерывая его вопросами. Когда Адам закончил, он хлопнул в ладоши: – Клянусь Юпитером, я знал, что ты невиновен. Нам нужен план.

Ребекка не собиралась оставаться в стороне:

– У нас уже есть план. Адам поедет в Лондон под видом поэта. Я собираюсь выступить в качестве его покровителя. Он сможет начать свое расследование сразу же по приезде.

Оглядев Адама с ног до головы, ее отец насмешливо улыбнулся:

– Я не был уверен, поэт он или один из этих напыщенных щеголей, которые не могут сказать, где кончаются они и где начинается зад лошади.

Рассчитывая на его поддержку, Мак вставил:

– Над его стихами действительно нужно немного поработать.

Эдвард фыркнул. Адам поперхнулся.

– Если бы я мог...

– А как же тетушка Дженет? – воскликнула Ребекка. – Что мы скажем ей?

– Она может погостить несколько недель у нашего брата, – сказал Эдвард.

– Возможно, ей лучше поехать с нами. – Мириам сложила руки на коленях. – Она вхожа практически в любую гостиную в Лондоне и могла бы очень пригодиться.

– Хорошо, – проворчал ее муж. – Но не забудь, что она распространяет сплетни быстрее, чем прокаженный свою болезнь. Ей нельзя открывать тайну Адама. Да, а как же Сесил? Этот злобный нахал сделает все, чтобы поскорее получить наследство. С ним тоже нужно что-то делать.

– Можно вставить слово? – спросил Адам, но внезапно заговорили все сразу. Это было как раз то, чего он так боялся: совершенный и абсолютный хаос. Казалось, никто не помнит, что он тоже находится в комнате. Адам несколько раз стукнул кулаком по столу, заставив подскакивать семерых фарфоровых музыкантов, стоящих на нем. – Проклятие, помолчите хоть минуту!

Брови Эдварда снова грозно сошлись на переносице, но Адам не дрогнул. Он знал тактику старика.

– Приберегите свои грозные взгляды для новичков.

– У тебя есть вопрос о том, что мы обсуждаем? – спросил Эдвард.

– Это моей шее грозит виселица. Я тоже собираюсь внести свой вклад в это обсуждение.

– Ну что ж, парень, твоя маскировка неплоха – никто не ожидает увидеть тебя таким. Но твой костюм приковывает внимание и побуждает следить за каждым твоим жестом.

– Мы старались как могли, – проворчала Ребекка.

– Конечно, дорогая, – с готовностью согласилась ее мать, – но твой отец прав. Возможно, стоит оставить повязку и окрашенные волосы, но от костюма придется отказаться.

Адам знал, что окончательное решение за ним. Все вопросительно смотрели на него.

– Черт побери, – сказал он. – Что я теряю?

– Вот это мой мальчик! – усмехнулся Эдвард.

– У нас есть более неотложная проблема, – добавил Мак из своего угла. – Кто-то расспрашивает об Адаме по побережью, а мы точно не знаем зачем. Я видел мельком этого парня, но он исчез прежде, чем я смог поболтать с ним.

Поглаживая усы, Эдвард расхаживал вдоль окна. Внезапно его глаза озорно блеснули.