Книга Прелестница, страница 54 – Валери Кинг

— Хоуп? — изумилась Мег, не в силах представить себе свою подругу, осмелившуюся на такой поступок.

Объезжая большую яму, Чарльз кивнул.

— Эта проклятая дорога стала хуже, чем когда-либо! И почему только Норбери ее не замостит. Здесь стало чертовски трудно ездить, даже в сухую погоду.

Не обращая внимания на его сетования по поводу дороги, Мег сказала:

— Мне очень жаль, что у тебя с Элизабет все произошло так быстро, прежде чем ты разобрался в своих чувствах. Какая ирония, что мы помолвлены с людьми, которых не любим или не можем любить.

Чарльз нахлобучил себе шляпу на голову.

— Что нам делать, Мегги? Какой нам остается выбор? Я не могу покинуть Элизабет, особенно после несчастного случая, а если ты убежишь из Шропшира, ты рискуешь никогда больше не увидеть отца и Стэйплхоуп, не говоря уже о твоих лондонских знакомых.

— Я бы без колебаний пренебрегла общественным мнением, если бы по-настоящему любила человека, ради которого я рассталась бы со всеми.

Чарльз покачал головой.

— Ерунда это все, Мег. Ты не можешь расстаться с семьей и друзьями, точно так же как ты не можешь бежать в Бристоль без дюжины картонок!

Мег нахмурилась.

— Жестоко напоминать мне мою единственную попытку избежать этого замужества. Кроме того, ты сам виноват, что повез меня в дурацкой двуколке!

Чарльз, который в обычных обстоятельствах был бы в восторге от спора, грозившего вылиться в ссору, пожал плечами.

— Пожалуй, это моя вина. Ведь я же знаю твою привязанность к комфорту. Мне надо было взять целый фургон, чтобы захватить все необходимые тебе вещи.

— Это еще что? Уж не хочешь ли ты поссориться со мной?

— Нет. Я хочу знать, что сказал тебе Уортен, пока я… был занят с Хоуп.

— О Чарльз! — вздохнула она. — Мне до смерти надоела его постоянная манера высмеивать мое пристрастие ко всем атрибутам рыцарства. Я похвалила его храбрость, а в ответ он разозлился и начал кричать на меня!

Почувствовав беспокойство хозяйки, кобылка начала тревожно поводить ушами и шарахаться.

— Ну-ну, старушка! — успокоила ее Мег. — Извини. Это не твоя вина, что лорд Уортен — чудовище!

Помолчав немного, Мег продолжала:

— Но самое худшее в том, что на какое-то время, после того как Уортен помог спасти Лиззи, я почти примирилась с мыслью стать его женой. Я даже готова была извинить, в одном или двух случаях, его нежелание защитить свою честь. Но ты не поверишь, что он имел дерзость мне сказать; это было ужасно; я даже не могу повторить это тебе!

Щеки у нее вспыхнули, отчасти от гнева, отчасти от унижения. Он отверг ее самым недостойным джентльмена образом.

Чарльз был поражен.

— Он ругал тебя?

— Нет, не то чтобы ругал, но всем своим видом дал понять, что хотел бы выругать.

— Но как? Я не понимаю.

— Я не могу тебе объяснить, — сказала Мег. — Тем более что сама не понимаю, что у него на уме. Он, по-видимому, считает, что не совершил ничего героического, и восхвалять его храбрость было глупо с моей стороны! Но больше всего его рассердило то, что Лиззи подвергла опасности его жизнь своим безрассудством, и меня обвинил в том же, хотя и не сказал прямо. Я знаю, он осуждал меня за то, что я собиралась спуститься вслед за вами. Мы с ним как раз об этом спорили, когда я услышала крик Лиззи. Сам он решительно отказывался спускаться.

— А, я понимаю. Я не знал, что он был настолько против.

Сердце у нее вдруг замерло.

— Чарльз, неужели мы такие безрассудные, какими он нас считает?

Чарльз вздохнул.

— Мне самому это приходило на ум. Я скажу одно: сегодняшняя наша выходка, быть может, и была ошибкой, но ты не так своевольна и опрометчива, как Элизабет. У тебя побольше здравого смысла.

— Я просто не знаю, что и думать. Но вот что я чувствую: Уортен и я никогда ни в чем не сойдемся. Я его не выношу! Он самый неприятный человек, какого я встречала! Монтфорд, по крайней мере, на моей стороне. Он обещал помочь мне, если сумеет.

— Что ты намерена делать, Мег?

— Я не знаю, но я что-нибудь придумаю. Мне надо посоветоваться с лордом Монтфордом. Он всегда понимал мое отношение к Уортену. Как жаль, что я не влюблена в Монтфорда. Он говорил, что, стоит мне только слово сказать, и он увезет меня из Шропшира. Он сам хотел бы на мне жениться.

— Я так и думал, — сказал Чарльз. — И зря ты в него не влюбилась. У тебя была бы уже дюжина детей, а та земля, что оставила тебе мать, прекрасно округлила бы его владения.

Почему-то эти слова неприятно поразили Мег.

— Мне это не приходило в голову, — сказала она.

Выехав к этому времени на мощеную дорогу, они пустили лошадей быстрее, и те охотно повиновались. Какое это было удовольствие — мчаться навстречу ветру. Страусовое перо на шляпе Мег сломалось, и она его бросила. Впереди показались ворота Стэйплхоуп-Холла, и Мег пустила лошадь рысью.

Когда они уже были на подъездной аллее, Мег вдруг нахмурилась. Что-то сказанное о Монтфорде и ее приданом встревожило ее. Она вдруг вспомнила себя маленькой девочкой. Ее отец громко спорил о чем-то с первым лордом Монтфордом. Его сын, теперешний лорд Монтфорд, был с ним тогда. Он как раз собирался поступать в Оксфорд. Мег покачала головой, подумав, что с того дня прошло уже шестнадцать лет, а ее отец все еще не простил первому барону Монтфорду его слова, сказанные в пылу ссоры. Но только теперь ей пришла на память причина этой ссоры: Монтфорд хотел купить ту самую землю, о которой упомянул сейчас Чарльз. Смутное подозрение зародилось у нее, и она громко сказала:

— Нет, этого не может быть!

— Ты о чем?

— Послушай, Чарльз… Нет, это все мое злосчастное воображение.

Она не захотела высказать пришедшую ей на ум предательскую мысль. Вместо этого она задорно улыбнулась своему старому другу:

— Держу пари, что обгоню тебя по дороге в конюшню. Выигравший получает новый хлыст.

Она пришпорила лошадь, еще не договорив, и не успел Чарльз сообразить, что пари заключено, она уже умчалась.

Расставшись с Мег, Чарльз не имел никакого желания сразу же возвращаться домой. Разговор с Мег, касавшийся в основном ее проблем, имел, по крайней мере, один положительный результат: целых двадцать минут он ни разу не вспомнил о своей предстоящей свадьбе.

Теперь, когда он остался в одиночестве, тысячи самых неприятных мыслей проносились у него в голове. Хуже всего было сознание, что будь он осмотрительнее по отношению к Лиззи, он не был бы должен на ней жениться.

Он жадно вдыхал прохладный вечерний воздух, раздраженный своей собственной глупостью. Надо же было попасться на блестящие глазки и безудержное кокетство! Откуда у девятнадцатилетней девчонки такой опыт? Став ее мужем, подумал он с тоской, ему будет трудно держать ее на привязи.