Книга Проделки Купидона, страница 34 – Валери Кинг

– Потребность целовать его и есть проявление любви, хотя, быть может, и не такой, что ведет к браку. Но я хочу сказать, что все отношения до и после свадьбы не обходятся без осложнений, непонимания и бурных сцен. Помнится, когда я помогала вашим родителям полюбить друг друга, я была в ужасной ссоре с Купидоном из-за какого-то пустяка полусотлетней давности. Я танцевала с Энтеро-сом, и он поцеловал меня, а Купидон увидел нас и вообразил, что я влюбилась в его брата. Можно ли. представить себе большую нелепость?

– Вы целовались с Энтеросом? – спросила пораженная Александра.

Психея отвела взгляд.

– Купидон флиртовал со служанкой из одной английской таверны и совсем меня забросил. Вот я и подумала, что могла бы утешиться вниманием Энтероса.

– Он оказывал вам внимание?

– Ну да. Он немного увлекся мной, но ничего серьезного. Во всяком случае, когда он меня поцеловал, я поняла, что дальше у нас не пойдет, и сразу же порвала с ним. Но Купидон об этом не знал и начал подозревать меня в неверности. Он все больше отдалялся от меня, а я все глубже впадала в отчаяние. Вот тогда-то я и явилась в Флитвик-Лодж, где жила леди Эль, и решила забыть о своих проблемах, занявшись делами вашей матери.

Александра улыбнулась:

– Пожалуйста, расскажите мне об этом. Леди Эль говорила мне кое-что, но я хочу снова услышать, как вы украли пояс у свекрови и как Купидон выпустил свою стрелу в Аннабеллу и она влюбилась в мистера Шелфорда, викария.

Психея засмеялась:

– Я и забыла об Аннабелле, бедной, прекрасной и богатой Аннабелле. Все это началось, когда ваша мать нашла меня на берегу пруда…

* * *

– Скажите, доктор, что с ней? – спросил Брэндрейт, встретив врача в коридоре у двери в спальню Александры. Он дожидался внизу, но, одолеваемый тревогой и нетерпением, сам отправился на поиски врача. При виде его озабоченного лица сердце маркиза упало.

– Прошу вас, говорите правду! Я правильно сделал, пригласив вас?

– Да, но я не могу сказать вам все здесь и сейчас. Не могли бы мы поговорить где-то без помех? Я бы не хотел, чтобы то, что я скажу вам, стало достоянием любопытных.

– Разумеется. – Встревоженный, Брэндрейт повел доктора Ньюки к себе в кабинет.

Эта небольшая комната выходила на север. Стены были отделаны панелями красного дерева. На единственном, но большом окне висели темно-синие шелковые портьеры. Убранство комнаты составляли резной шкаф, письменный стол красного дерева и два клетчатых кресла, стоявшие по обе стороны камина. Весь дом, по моде того времени, был изрядно заставлен мебелью и безделушками, но личное помещение маркиза, служившее ему приютом в трудные минуты жизни – такие, как сейчас, – оставалось обставлено просто и скромно.

Взяв графин с маленького инкрустированного столика у двери, он наполнил две рюмки хересом, перехватил благодарный взгляд доктора и опустился в одно из кресел.

Маркиз сделал глоток, не почувствовав даже, как вино слегка обожгло небо. Он не сводил глаз с обветренного морщинистого и доброго лица доктора. Лорд Брэндрейт не мог поверить, что его дочь серьезно больна, пока не перехватил озабоченный взгляд доктора Ньюки, выходившего из спальни Александры.

Дети были радостью его жизни. Мысль о том, что Александра серьезно, может быть, смертельно больна, настолько поразила маркиза, что он никак не мог сообразить, как заставить доктора рассказать ему все.

– Она поправится? – спросил он наконец робко.

– Ну-ну! – воскликнул доктор. – Вижу, я вас встревожил. Я этого не хотел. Быть может, я слишком серьезно выразил свою озабоченность, но ведь я очень привязан к ней. Она была моей пациенткой двадцать три года.

– Ну да. – Брэндрейт вспомнил, что добрый доктор присутствовал при появлении Александры на свет. И вынудил себя задать самый трудный для него вопрос.

– Скажите мне прямо, что с ней?

– А разве я не сказал? – удивился доктор.

Брэндрейт покачал головой.

– Простите, но я сам был поражен. Это очень необычно. Дело в том, милорд, что она беременна, месяца три или четыре. Ребенок явится на свет где-то в апреле.

Брэндрейт онемел, не в силах сделать ни вздоха.

Александра ждет ребенка!

Вдохнув наконец, он прорычал:

– Что?!

– Полегче, прошу вас, милейший! – Доктор даже слегка подскочил в кресле. – Я сам поразился, но такое бывает, и нет смысла выходить из себя.

Брэндрейт уже не слышал доктора. Он видел только свою дочь в объятиях этого негодяя!

– Извините, – неучтиво прервал он доктора, вставая, – но у меня срочное дело.

– Да, конечно, а я выпью еще капельку вашего превосходного хереса – и в дорогу.

Минуту спустя лорд Брэндрейт уже стучал в дверь Александры. Не ожидая разрешения войти, он распахнул дверь. Александра, сидя на кровати, застегивала пуговицы на платье. Она выглядела бледной.

– Доктор хочет, чтобы я неделю лежала в постели, но я не могу. У меня столько дел – маскарад, гости, украшение замка… Папа, поговори с ним и… Боже мой, что случилось? Почему ты сердишься? Ты на меня сердишься?

– На тебя, на кого же еще? Какой бы отец не пришел в негодование! А ты с ним! Как ты могла? Ты же знаешь, как это опасно! – Он запустил руку в седеющие волосы.

Александра не знала, что и думать.

– Знаю, я в последнее время мало отдыхаю, но…

– Мало отдыхаешь! – воскликнул маркиз, не в силах поверить, что дочь может так легкомысленно относиться к своему положению и думать только о том, как бы благополучно выносить ребенка. – Скажи мне только, как это случилось? Ради бога, дитя, скажи мне правду!

– Папа, о чем ты говоришь?

– Когда ты впервые целовалась с Лонстоном?! – закричал он, почти злорадно отметив при этом, как лицо ее залилось краской. Наконец-то он добился правды! – Значит, это правда! Этот субъект имел наглость… у него хватило бесстыдства соблазнить невинную девушку!

– Но это была и моя вина. Со мной не было горничной. Я совсем потеряла голову. Я бросала камешки в реку, а он был так хорош…

– В Бате, прошлым летом?

Александра виновато опустила голову.

– Но я не… ты не должен думать…

– Достаточно одного раза, чтобы потом расплачиваться всю жизнь.

Александра удивленно смотрела на отца:

– Но, папа…

– Я потрясен, я совсем убит! Я тебе доверял, всегда доверял. Этого можно было ожидать от Джулии, она слишком легкомысленна, или от Виктории, она слишком податлива на комплименты, но ты, ты, моя умница Александра! Но я этого так не оставлю. Я сейчас же еду к нему!

С этими словами он выбежал из комнаты.