Книга Попробуй разберись, страница 24 – Марина Серова

Любопытно, а Юра не отправил ей свое послание? Вика вполне в его вкусе: блондинка с изюминкой.

— Даш, припомни, среди писем не встречалось послания от парня по имени Юра Мартынов? Ему двадцать семь лет, живет один в собственной квартире, работает в фирме по ремонту компьютеров и прочей техники, увлекается альпинизмом…

— Вспомнила! Было такое письмо, оно даже заинтересовало Вику, но что-то ей не понравилось. То ли стиль, то ли тон игривый.

А что, если бы брат и сестра познакомились, понравились друг другу и так далее? Какой-то второсортный любовный роман. Правда, в жизни попадаются ситуации запутаннее и экстравагантнее любого романа.

— В Юрином письме не было никакого шифра? — спросила я на всякий случай. — Столбики чисел, некоторые цифры обведены?

— Нет, ничего подобного в письме не было.

Осталось выяснить только один вопрос:

— Вика тебе рассказывала про своего отца?

— Немного. То, что он сволочь порядочная, мать ее бросил, ее саму никогда не навещал, а в последнее время почему-то зачастил, совесть, наверно, замучила.

— Когда он приезжал в последний раз?

— На той неделе. В четверг или в пятницу… Нет, все-таки в четверг.

— Они опять поругались?

— Ну, не совсем поругались. Поговорили. Вика сказала ему все, что о нем думает и какие претензии к нему имеет. Он извинялся, говорил, что был дурак, что счастлив иметь такую дочь, как она. В общем, ни до чего не договорились.

— Он ей ничего не оставлял?

— Не знаю, она ни о чем не упоминала.

— Он хотел встретиться еще раз?

— Вика сказала: он наверняка припрется, упрямый как баран, русского языка не понимает.

— О своей семье он не рассказывал?

— О какой семье?

— Новой, московской.

— Так у него семья есть? Вот подлец! Вике мозги канифолил, что одинокий и несчастный. А сам-то…

Я не была уверена в своей правоте, но промолчала. Сын у Протова точно был. Коли не упомянул о Юрии, мог и о московских родственниках соврать.

— Вы обо всем спросили? Как бы директор из моей зарплаты не вычел…

— Пусть только попробует. Сразу ссылайся на Крюка, ты ведь помогала раскрыть убийство его племянницы.

— Так-то так, но лучше не рисковать.

— Вот о чем я не спросила: могла Вика познакомиться с кем-то из покупателей?

— Ой, у нас подобные развлечения на работе строго запрещены! Все знакомства — после окончания рабочего дня и закрытия магазина. Вика старалась соблюдать правила и не нарываться.

— Спасибо, Даша, ты мне очень помогла.

После Дашиного ухода я сидела несколько минут, размышляя, пока не появился директор. Общаться с ним у меня не было никакого желания, и я скоренько распрощалась. В задумчивости я дошла до своей «девятки».

— Как успехи?

Гоша топтался у машины и ел пирожок.

— Который час?

— Пять минут четвертого.

Боже! Меня Илья ждет с обедом в «Барокко»! Надо делать перерыв, а то голова уже не варит от избытка фактов и аргументов. В подтверждение правильности принятого решения забурчал голодный живот. Гоша тактично отвернулся.

— Ты можешь возвращаться к жене. Я позвоню Крюку, когда мне что-нибудь потребуется.

Викин отчим посмотрел на меня лукаво и многозначительно и направился к стоявшему в сторонке «Форду».

— И не вздумай за мной следить! — запоздало крикнула я Гоше. — Не поздоровится, если засеку!

Он повернулся и помахал мне рукой, словно говоря: не засечешь и не пытайся. Безобразие! Личную свободу еще никто не отменял. Ворча себе под нос и думая о еде, а не о двух убийствах, я добралась до знакомой тихой улочки.

Илья расположился за тем же столиком, что и вчера. Я подошла и начала многословно и путано извиняться за опоздание.

— Не стоит, — улыбнулся Илья. — Все женщины опаздывают на свидания.

— А все мужчины терпеть этого не могут.

— Верно! — рассмеялся парень. — Но никогда не признаются.

Как и в прошлый раз, заказывал он. Меня его выбор блюд вполне устраивал, и я с удовольствием принялась за еду. Как и в прошлый раз, Илья развлекал меня анекдотами и историями из жизни. Как и в прошлый раз, он ничего не спрашивал о ходе расследования. Меня слегка задело его равнодушие. Или великолепная выдержка? Самой захотелось похвастаться успехами и посетовать на трудности. Может, посоветует что-нибудь дельное. Одна голова хорошо, а две лучше.

— Знаешь, кто вышел у меня в главные подозреваемые?

Илья преспокойно отправил в рот листик салата.

— Кто?

— Отец Юры.

— Вот как.

Я пояснила:

— Настоящий отец, биологический.

— А!

Спокойствие спокойствием, но, по-моему, реакция у Ильи неадекватная. Я подозрительно взглянула на собеседника.

— Ты знал, что Юрин отец жив?

— Да.

— Но почему ты вчера сказал, что не знаешь?

— Вчера я сказал, что не вижу повода для ссор между Юрой и Андреем Алексеевичем, — сдержанно возразил Илья. — А еще я сказал, что семья Мартыновых кажется мне почти идеальной. О настоящем Юрином отце ты не спрашивала.

Потрясающая память! Слово в слово повторил наш вчерашний разговор. Но мне от этого не легче.

— Мог бы сам упомянуть. Я столько сил и времени потратила на добычу сведений о Протове.

— Не имею привычки сплетничать о друзьях.

— Даже в благородных целях? Ты же покрывал возможного убийцу и запутывал следствие.

Я преувеличивала вину Ильи, так как чувствовала себя оскорбленной его недоверием. Скрыть от меня столь важный факт! Вдруг он еще что-нибудь скрывает или кого-нибудь? Жену, например, или пятерых внебрачных детей.

— Если бы я знал, что ты так расстроишься, обязательно бы рассказал, — попытался утешить меня парень. — Я представить себе не мог Юркиного отца в роли его убийцы. И потом, в такие щепетильные вопросы, как оживший через двадцать семь лет первый муж Ирины Сергеевны, тебя должен был посвятить кто-то из семьи Мартыновых, а не посторонний человек.

— Он не был ей мужем, — машинально сказала я и тут же одернула себя: нечего сплетни передавать.

— Неужели я тебя не убедил в своей невиновности или хотя бы непредумышленности своих действий? — Илья сложил ладони в молящем жесте. — Скостите срок, начальник!

Я не могла остаться равнодушной:

— Ладно, мир. Откуда узнал про Юриного папашу?

— Юран в четверг мне рассказал. Они встретились в среду и немного побеседовали.